Мир Софии

— Наконец, мы заходим в тупик, пытаясь с помощью разума доказать существование Бога. Рационалисты — в частности, Декарт — утверждали, что Бог обязан существовать хотя бы в силу того, что у нас есть представление о «всесовершенном создании». Другие — в их числе Аристотель и Фома Аквинский — приходили к выводу, что Бог обязан существовать, поскольку у всех вещей должна быть первопричина.

— А что считал Кант?

— Он отвергал оба эти доказательства. Ни разум, ни опыт не способны подтвердить существование Бога. Для разума его существование одинаково правдоподобно и неправдоподобно.

— Но ты начал с того, что Кант стремился спасти основы христианской веры.

— Да, он открыл возможность чисто религиозного подхода. Там, где не хватает ни опыта, ни разума, возникает пустота, которую можно заполнить верой.

— И таким образом он спас христианство?

— Можно сказать — да. Следует заметить, что Кант был протестантом. С самого начала Реформации протестантизм отличался тем, что основывался на вере. Католическая церковь еще со времен раннего средневековья больше опиралась на разум, призванный поддерживать веру.

— Ясно.

— Но Кант пошел чуть дальше утверждения, что эти вопросы следует оставить вере. По его мнению, для человеческой нравственности фактически необходимо исходить из того, что человек обладает бессмертной душой, что существует Бог и что у человека есть свобода воли.

— Он поступает почти как Декарт. Сначала он весьма критично настроен к нашей способности что-либо понимать, а потом протаскивает с черного хода Бога и всякое такое.

— Однако, в отличие от Декарта, он подчеркивает, что пришел к этому не через разум, а через веру. Сам он называл эти три положения — веру в бессмертие души, в существование Бога и в свободу воли — практическими постулатами.

— Что значит?…

— «Постулировать что-либо» значит утверждать что-то, не поддающееся доказательству. Под «практическим постулатом» Кант понимает нечто необходимое для «практической деятельности» человека, то есть для его нравственности. «Морально необходимо признать бытие Бога», — говорит он.

Внезапно в дверь постучали. София мгновенно вскочила, но Альберто как будто и не собирался вставать.

— Нужно открыть, правда? — спросила она.

Альберто пожал плечами, однако в конце концов тоже поднялся. Когда они открыли дверь, за ней стояла девочка в белом платьице и с красной шапочкой на голове. Та самая девочка, которую они видели на другом берегу. В одной руке она держала корзинку с едой.

— Здравствуй, — сказала София. — Ты кто?