Мир смерти

Он внезапно умолк и уставился на коммуникатор. Экран оставался черным, но на панели зажегся огонек, показывающий, что устройство включено. Айхьель протянул к нему мясистую руку и вырвал недавно подсоединенные провода.

— Этот твой доктор слишком любопытен. Но правда о Двадцатых его совершенно не касается. Зато она касается тебя. Тебе нужно понять, что тот образ жизни, который ты вел здесь, искусственно создан и разработан экспертами-социологами и внедрен опытными практиками…

— Чушь! — перебил его Брайон. — Нельзя безнаказанно ставить социальные эксперименты на людях. Начнутся столкновения, кровопролитие…

— Ты сам несешь чушь, — отпарировал Айхьель. — На заре истории, может, так и было, но времена меняются. Ты читал слишком много земной классики; ты полагаешь, что мы по-прежнему живем в век предрассудков. Перемены у человечества в крови. Все, что сейчас воспринимается как нормальное и привычное, когда-то было новшеством. Одно из последних нововведений — попытка управлять народами, создавать общества, ставящие личное счастье каждого человека превыше всего.

— Комплекс Бога, — заметил Брайон. — Загнать людей в какие-то рамки, хотят они того или нет.

— Конечно, это можно рассматривать и так, — согласился Айхьель. — Вначале попытки силой навязать народам те или иные политические структуры зачастую оканчивались плачевно. Многие — но не все. Анвхар — яркий пример того, как успешно работает искусственно разработанная структура, когда ее применяют правильно. Правда, больше мы такого не делаем. Теперь мы только защищаем развивающиеся культуры, немного подталкивая их. Когда мы работали на Анвхаре, у нас еще не было столь тщательно проработанной теории. Тогда все сводилось к тому, чтобы создать искусственную культуру, наиболее подходящую для данного мира, и внедрить ее на Анвхаре.

— Как это можно сделать? — спросил Брайон. — Как это было сделано здесь?

— Тебя наконец заинтересовало «как». Нам понадобилось множество агентов и огромные суммы денег. Мы постарались привить людям гипертрофированное чувство гордости, что спровоцировало возникновение дуэлей и, как следствие, вызвало интерес к приемам и технике фехтования. Джирольди оставалось только убедить всех, что организованные состязания гораздо интереснее, чем отдельные случайные поединки. Сложнее было включить в создававшуюся систему интеллектуальные состязания, но однако эти трудности также были преодолены. Детали не столь важны; мы сейчас рассматриваем только конечный продукт. А конечным продуктом являешься ты. И ты нужен. Очень нужен.

— Но почему я? — спросил Брайон. — Что во мне такого особенного? Потому что я выиграл Двадцатые? Я в это не верю. Если быть объективным, между мной и любым из первой десятки нет почти никакой разницы. Почему бы не попросить кого-нибудь из них? Они сумели бы справиться с заданием не хуже меня.

— Нет, не сумели бы. Позже я скажу тебе, почему именно ты — единственный человек, который мне подходит. Время идет, а я еще должен кое в чем тебя убедить. — Айхьель взглянул на часы. — У нас еще три часа, потом будет уже слишком поздно. Прежде чем они истекут, я хочу рассказать тебе о нашей работе столько, сколько нужно для того, чтобы ты мог добровольно решиться присоединиться к нам.

— Да, задачка не из легких, — заметил Брайон. — Можешь начать с того, что объяснишь мне, что это за таинственные «мы», о которых ты все время говоришь.

— Фонд Культурных Отношений. Негосударственная структура, финансируемая частными лицами, которая существует ради обеспечения мира, благополучия и суверенитета независимых планет, их процветания, развития добрососедских отношений и межпланетной торговли.

— Звучит так, будто ты цитируешь, — сообщил ему Брайон. — Никто не сумел бы придумать этакую формулировочку просто в ходе разговора.

— Я действительно цитировал хартию нашей организации. Конечно, в общих чертах это все очень хорошо и правильно, но я сейчас говорю о конкретных вещах. О тебе. Ты — продукт тщательно разработанного и очень развитого общества. Ты вырос и воспитывался на планете с небольшой численностью населения и демократичной формой государственного управления, а это способствовало развитию твоей индивидуальности. Нормальное анвхарское образование — это прекрасное образование, а твое участие в Двадцатых дало тебе образование выше, чем у кого-либо в этой Галактике. Если ты со всеми своими знаниями и способностями проведешь остаток жизни на ферме где-нибудь в глуши, это будет огромной и бессмысленной потерей.

— Плохо ты обо мне думаешь. Я собираюсь учить…

— Да забудь ты об Анвхаре! — прервал его Айхьель, резко и досадливо взмахнув рукой. — Не перестанет этот мир вращаться и конец света не наступит, если ты улетишь отсюда. Ты должен забыть об Анвхаре, подумать о том, что по галактическим масштабам этот мир — ничтожная пылинка, и о том, что есть множество страдающих людей во Вселенной. Ты должен подумать о том, чем помочь им.

— Но что я могу сделать — я ведь один? Прошли те времена, когда один человек, такой, как Цезарь или Александр Македонский, мог изменять судьбы мира…