Мир смерти

Глаза Брайона увлажнились: он моргнул. Слезы! От осознания этого невероятного факта сентиментальная жалость сменилась в его душе страхом. Неужели страшное напряжение последнего поединка повредило его рассудок? Это были не его мысли. Ведь вовсе не жалость к себе сделала его Победителем — так почему же сейчас он чувствовал именно это? Анвхар был его Вселенной — разве он мог хотя бы представить себе, что эта планета — всего лишь ничтожная пылинка в глубинах Космоса, каприз творения? Что с ним случилось, что вывернуло наизнанку его мысли?

Как только он задумался об этом, ему в голову немедленно пришел ответ. Победитель Айхьель. Толстяк со странными рассуждениями и вопросами, будоражащими разум. Или Айхьель околдовал его, как некий чародей — как дьявол в «Фаусте»?.. Нет, глупости. Но что-то ведь он действительно сделал. Может, сумел вложить в голову Брайона какую-то мысль, когда тот был слишком слаб, чтобы противиться чужому влиянию? Или воздействовал на его подсознание с помощью гипноза, как злодей в «Скованном мозге»? Брайон не мог найти оснований для подозрений, но все же совершенно точно знал, что именно Айхьель ответственен за его странное душевное состояние.

Он коротко свистнул; это послужило сигналом, включившим починенный коммуникатор у его изголовья. На маленьком экранчике появилось лицо сиделки.

— Человек, который был здесь сегодня, — заговорил Брайон, — Победитель Айхьель. Вы знаете, где он? Я должен связаться с ним.

Почему-то эти слова лишили сиделку ее профессионального спокойствия. Она хотела было ответить, но извинилась и отключила экран. Когда он зажегся снова, место сиделки занял человек в форме охранника.

— Вы сделали запрос о Победителе Айхьеле, — сказал он. — Мы держим его здесь, в госпитале, под охраной, поскольку он нарушил установленный порядок, силой вломившись в вашу комнату…

— Я ни в чем его не обвиняю. Пожалуйста, попросите его немедленно зайти ко мне.

Охранник с трудом подавил охватившее его изумление:

— Прошу простить меня, Победитель, но я не представляю, как это можно сделать. Доктор Колрай оставил специальные указания о том, что никто не должен вас…

— Доктор пока еще не распоряжается моей личной жизнью, — прервал его Брайон. — Я не заразен и не болен — я только чрезвычайно утомлен. И я хочу видеть этого человека. Немедленно.

Охранник глубоко вздохнул и принял решение.

— Он уже идет, — ответил он и отключил экран.

— Что ты со мной сделал? — спросил Брайон, едва Айхьель вошел в его комнату и они остались одни. — Не станешь же ты отрицать, что вложил в мою голову чуждые мысли?

— Нет, не стану. Поскольку весь смысл моего пребывания здесь именно в том, чтобы донести до тебя эти «чуждые» мысли.

— Расскажи мне, как ты это сделал, — потребовал Брайон. — Я должен это знать.

— Хорошо, но ты должен еще многое услышать. И не просто услышать, но и поверить в то, что услышишь. Первое, что является ключом ко всему остальному, — это истинная природа твоей жизни здесь. Как ты думаешь, откуда взялись Двадцатые?

Прежде чем ответить, Брайон принял двойную дозу стимулятора, который разрешили ему доктора.

— Мне нечего и думать, — сказал он, — я знаю. Об этом рассказывается в исторических хрониках. Организатором первых игр был Джирольди, первые соревнования прошли в 378 году по летосчислению Анвхара. С тех пор Двадцатые проводились каждый год. Вначале это были местные состязания, но вскоре они уже переросли во всепланетные.

— Верно, — ответил Айхьель, — но ты рассказываешь о том, что произошло, я же спросил у тебя, как возникли Двадцатые. Как мог один человек, кем бы он ни был, взять отсталую планету с небольшим населением, состоящим из полусумасшедших охотников и фермеров-алкоголиков, и создать на ней социальную машину, работающую без перебоев, а в центр ее поставить искусственную структуру Двадцатых? Это было бы просто невозможно.

— Но ведь это было сделано! — настаивал Брайон. — Ты не можешь этого отрицать. А в Двадцатых нет ничего искусственного. Они вполне закономерны в подобном мире.

Айхьель коротко рассмеялся; в его смешке явственно слышалась ирония.

— Очень закономерны — но часто ли социальные структуры и правительства создаются по законам логики? Ты не думаешь. Поставь себя на место основателя Джирольди. Представь, что тебе пришла в голову идея Двадцатых и ты хочешь убедить в ее необходимости остальных. И вот ты подходишь к первому же вшивому скандальному пьяному охотнику, к тому же полному дремучих предрассудков, и все ему излагаешь ясно и понятно. Объясняешь, что его любимые игры — поэзия, стрельба из лука, шахматы — могут сделать его жизнь намного интереснее и полноценнее. Хорошо. Но в таком случае ты должен быть готов к тому, что он схватится за пушку.

Абсурдность такого предположения заставила улыбнуться даже Брайона. Разумеется, так не могло быть. Однако ж, поскольку Двадцатые все-таки возникли, этому факту должно было быть какое-то объяснение, и объяснение достаточно простое.

— Так мы можем рассуждать целый день напролет, — заметил Айхьель, — и ты не найдешь верного ответа, если только…