Мир пустых Горизонтов

– А я знаю. Читала, кажется: там есть огромные лестницы.

3

На террасе остались отец и сын, не считая инета Анны. Её и не считали, и не замечали, как она убрала лишнюю посуду, подлила горячий кофе, собрала очистки скорлупы, отгоняла мух от сдобы. Постоянное удобство становится привычным, невидимым, от кого оно бы не исходило: от натурального человека или от антропоморфного человека. Нас мотивирует только дискомфорт…

– Да, мама – это нечто…

Сеньор Антонио строго погрозил сыну пальцем. Сапфир в массивном перстне предостерегающе засверкал острыми гранями.

– Будь почтительным, сын, и осторожным с фамильным сервизом. Нашим предкам он был дорог. Как и для меня, и для матери. Мать – достойная женщина, всю свою жизнь отдавшая семье, воспитанию тебя и сестры, и мне, мужу своему, верная, подарившая немало счастливых дней и ночей. И если ей не даётся понимание пространственно-временной коллизии в областях перехода, то она это переживёт и возрадуется, видя это понимание у своих детей.

– Я понял, отец. Прости.

Дискомфорт не наступил. Антонио Блази весело и расслаблено продолжил:

– А знаешь, что один из тех парней, ну этот, Джон Фаррет, именем которого теперь называется проём в пространстве, долго не верил в открытую ими полость. Нёс какую-то ахинею об аномальном воздействии открытой лунной поверхности, его, кстати, собственности, на позитронные мозги. Позже признал ошибку и организовал платный аттракцион: катал всех желающих на ракетоплане, потом имитировал аварию, камнем падал в проём и там, внутри, говорил перепуганным пассажирам, что те находятся в раю. Или в аду. Уж не помню. Погиб глупо: на ручном управлении ракетоплан промахнулся мимо проёма. А его внук…

– А его внук, Джон Фаррет младший с моим руководителем приятели ещё со школы. На этом факте строится расчёт в большой игре.

Я поясню. Как тебе известно, есть ещё один пространственно-временной проём (ПВП) на видимой стороне Луны, и только он находится под контролем Объединённого Правительства. Существующая монополия на его эксплуатацию практически закрыла доступ к Горизонтам крупному бизнесу. Другое дело ПВП Фаррета. Это частная собственность, как и половина Первого Горизонта. Договориться о заполнении этого колоссального объёма продуктом нашей фирмы – скрытая цель поездки.

Ну, папа, посуди сам. Почти шесть десятилетий Луна пустует. Горные разработки на поверхности остановлены. Все коммерческие проекты заморожены. Горстка учёных пишет диссертации, не имеющие практического применения. Нам говорят: "Это полигон. Передний край. Будет рывок вперёд", а на деле – ноль. Между тем, Земля изнывает от своих отходов. По сути, Мировой океан превратился в водную прослойку глубиной то трёхсот до четырёхсот метров между пластом "резервных ресурсов", устилающих дно и не поддающихся никаким видам переработки, и сетью плавающих искусственных материков, на подобие того, на котором мы находимся. Люди сотворили свой земной Горизонт, безжизненный и пустой. Люди…

Антонио Блази слушал сына, прикрыв морщинистые веки. Он соглашался со сказанным почти полностью: людям свойственно жить беспечно, расточительно. «Что имеем, не храним, а потерявши плачем» и героически воспроизводим утраченное. Гордясь копией, не жалеем об оригинале. Пока на некогда подаренных нам материках сегодняшним миллиардам с трудом удаётся найти мало-мальски пригодный для жизни клочок пространства под настоящим Солнцем, пока громады многоярусных городов зарываются всё глубже и глубже, пока реки загнаны в трубы, а трубы похоронены в свалках, мы имитируем свою аутентичность на искусственных территориях. Заповедники для избранных. Кого мы обманываем?

Фабио продолжал говорить:

– Мы практически обречены, если…

– Если не сделаем из Луны огромный мусорный бак. Неужели, другого выхода нет? Я слышал об атомной деструкции и…

– Это в теории. Если дело дойдёт до практики, это случится не сегодня и не завтра. Если же наш проект будет иметь положительный резонанс, мы рассчитываем получить доступ и к остальным Горизонтам. Человечество получит фору во времени, чтобы найти способ не утонуть в собственном дерьме.

– Гладко говоришь, убеждённо, доказательно, а запашок имеется. Я старый человек и мне знаком этот запах – запах больших денег. Он очень привлекателен, им хочется надышаться вдоволь и его всегда не хватает. В конце концов, наступает удушье.

Старый сеньор поднялся с кресла, хотел уйти, но снова опустился на вышитую подушечку поверх сиденья.

– Ваш проект опасен. Неизвестно, чем ответит Большая Мегги… Позволь мне кое-что тебе рассказать.