Мир приключений 1986 г.

— Я загляну в отсек связи.

Андрей быстро пошел по коридору. У закругления коридора он замер, прислушиваясь. Потом обернулся. Доктор все еще смотрел вслед. Андрей энергично махнул рукой — уходите!

***

Андрей никогда не был раньше на «Шквале», но законы расположения помещений на корабле консервативны. Дорогу к сектору связи Андрей мог бы найти с закрытыми глазами. Он не очень опасался кого–нибудь встретить, полагая, что горцы предпочитают не ходить по кораблю без нужды, — все–таки он хоть и завоеванная, но чужая крепость, в которой живут враждебные духи.

Дверь в отсек связи была открыта. Андрей закрыл дверь за собой, включил свет. Потом включил настройку. Над пультом загорелись два зеленых огонька. Теперь надо найти волну и позывные Центра. Когда–то Андрей знал их наизусть, но прошло несколько лет… К тому же они, вернее всего, изменились. Он включил экран–справочник. Время шло…

Дверь сзади поехала в сторону. Беззвучно, осторожно. Андрей понял, что она открывается лишь но внезапному движению воздуха.

Он обернулся. ВосеньЮ держал в руке бластер.

— Тебя опасно оставлять в живых, — сказал он Андрею.

«Опасайся ВосеньЮ. Он маленький человек».

Глаза ВосеньЮ казались черными бездонными дырками, как дыры в белой маске, за которой нет лица.

«Такие маленькие люди очень опасны».

Андрей бросился на пол, стараясь дотянуться до ног ВосеньЮ. Луч ударил в пульт, расплавив экран. Андрей успел подумать: «Вот сейчас перед моим взором должны пронестись картины детства… а где они?»

ВосеньЮ уже от двери снова поднял бластер, рука его тряслась.

«Дурак, — трезво и спокойно подумал Андрей, — он не поставил на подзарядку. Выпустил весь заряд… Теперь у меня есть три секунды». И он вскочил и шагнул к ВосеньЮ так, чтобы за эти три секунды дойти и убить. Он очень хотел убить этого человека.

И ВосеньЮ понял его и отпрянул в коридор, забыв, что через три секунды бластер будет подзаряжен и готов убивать вновь.

Но и Андрей не успел дойти до ВосеньЮ, потому что за спиной того уже громоздился слоновьей тушей Пруг Брендийский. Далее ДрокУ… а за ними доктор.

И доктор кричал:

— Убийца!

Андрей увидел, как поднимается — быстро и резко — ладонь Пруга и опускается на затылок ВосеньЮ, и пожалел, что не успел к ВосеньЮ первым.

ВосеньЮ охнул и тихо сел на пол.

Бластер отлетел в сторону, и доктор хотел поднять его, но Пруг заметил это движение и отбросил бластер ногой к стене. ДрокУ нагнулся и подхватил оружие.

— Я же предупреждал, — сказал Пруг. — Он очень опасен.

***

— Я согласен, что трусливый человек опасен не только для врагов, но и для друзей, — сказал Пруг Андрею. Они снова сидели в кают–компании.

— Во всем виноваты вы, — сказал Андрей. — Он пешка.

— Нет, я не могу быть виноват. Я выше этого. — Пруг сказал это с глубоким убеждением в своей правоте. — И я предупреждал, чтобы ты был осторожен. ВосеньЮ надо убрать. Тем более, что он принадлежит к такому ничтожному клану, что его можно вообще считать человеком без клана. Но я не могу этого позволить. Это грустно, но приходится отступать в мелочах, чтобы победить в главном.

— Опять притворяетесь, князь.

— В твоих глазах я делаю неправильные вещи, я плох. В моих глазах я велик и справедлив. И если моя справедливость кажется тебе жестокой, это потому, что у тебя нет своей справедливости.

— На пути к своей справедливости ты уже многих убил, Пруг.

— Может, придется убивать и еще. Может, придется убить тебя. Но славить потом в песнях буд>т меня, потому что я полетел к гигантам и взял их оружие. Песню поют о великих завоевателях. В песнях нет места тем, кто стоял на пути великих завоевателей. Я вернусь на Пэ–У победителем. Это мой долг.

— Поймите же, все это выдумка. Нет никаких предков, нет никаких арсеналов. Это легенда, которая очень дорого обходится.

— Легенда? Ты мне не веришь? Тогда, может, ты поверишь другому?

— Кого вы имеете в виду?

— Позови гробокопателя, — сказал Пруг воину.

Пока воин отлучался, Пруг молча вытащил из стеганой кобуры бластер и положил на ляжку, словно играл в шпионов и разбойников. Андрею казалось, что кают–компания, привыкшая к голосам пилотов и механиков, еще два дня назад уютная и чистая, насторожилась, замкнулась и ее стены, ее вещи смотрят с опаской и недоверием на чужаков — кресло, скатерть, курильницу, лохань, притащенные с Пэ–У. Да и что может быть нелепее и неправильнее, чем толстый человек в латах под рыжей, в синих цветах туникой, который обвис в кресле, лишь пальцы настороженно шевелятся, постукивая по рукояти бластера.

Археолог Фотий вин Кун удивил Андрея. Он уже привык за первую встречу с ним к его агрессивности, громкому бунту и настороженности мальчика, которого обижают одноклассники. Ван Кун вошел медленно, прихрамывая, остановился в дверях. Охранник подтолкнул его в спину.

— Простите, — скачал археолог.

«Они с ним поработали так, как и не снилось интеллигентному человеку, — подумал Андрей. — А археолог к этому не привык».

— Пришел, вот и спасибо, — сказал добродушно Пруг Брендийский. — Ты садись, не стесняйся.