Мир приключений 1985 г.

…«Фокке-вульфы» шли двумя группами, по тридцать самолетов справа и слева, на строго определенном расстоянии друг от друга, крыло к крылу и хвост к хвосту. Обе группы возглавляли ведущие. Вот они начинают сближаться, эти два командира, но вдруг крылья их сталкиваются и от удара ломаются. Эти головные самолеты начинают падать на землю. Два взрыва. Порядок в воздушных колоннах мгновенно разрушается, и потерявшие своих вожаков «фокке-вульфы» в панике ломают строй, переходя в беспорядочное кружение. Переполох, растерянность, наспех бросают несколько бомб (на военном жаргоне — «лягушек») — и исчезают. Невероятный эпизод войны, еще более невероятный в своей типичности…

Полк «Нормандия», получивший после героических боев за Неман почетный титул Неманский, храбро сражался в Восточно-Прусской операции. Вот как пишет об этих днях французский пилот Франсуа де Жоффр в своих воспоминаниях: «Вся авиация немцев в воздухе. Немецкие летчики пытаются любыми средствами помешать русскому наступлению — мы не знаем ни минуты передышки. За четыре дня наступления полк уничтожил двадцать пять вражеских самолетов, повредил двенадцать, но мы потеряли трех летчиков, и семь «яков» были выведены из строя…»

Первый отдельный истребительный авиаполк «Нормандия — Неман» к концу Великой Отечественной войны имел славный боевой счет: двести семьдесят три сбитых фашистских стервятника. Французские летчики отличились в битве за Курск, Орел, в небе Ельни, Смоленска, Витебска, Орши, Борисова, Минска, Литвы и Восточной Пруссии. В одном только октябре 1944 года было одержано сто побед. Полк специально был тогда отмечен в приказе Верховного Главнокомандующего. Позже, отвечая на вопрос корреспондента «Красной Звезды», как протекало ваше боевое содружество с русскими летчиками, командир Луи Дельфино сказал:

— Когда мы вылетали совместно с русскими летчиками, мы твердо надеялись на их помощь и никогда не ошибались.

Так было и в тот день, 17 октября 1944 года.

Истребители «Нормандии» получили задание прикрывать в бою советских бомбардировщиков. Самолет Эмоне был атакован вражеским «мессершмиттом», и его «як» внезапно перешел в плоский штопор. С трудом пробравшись к люку, повредив при этом руку и глубоко разрезав ногу, Эмоне выбросился с парашютом. Истекая кровью, французский летчик приземлился. Вокруг шло танковое сражение, от разрывов снарядов и бомб земля дыбилась. Он укрылся в воронке и вскоре увидел, что к нему приближается человек в летной куртке и шлеме, — это был Степан Якубов, штурман советского бомбардировщика, одного из тех, кто вел бой под прикрытием «Нормандии». Еще там, в небе, Степан видел, как был атакован «як», и засек место, где приземлился французский летчик.

Командир русского бомбардировщика погиб в бою, пулеметчик получил сильные ожоги. Отведя в медчасть пулеметчика, Якубов поспешил на помощь французскому пилоту. «Он дополз до меня, расстелил парашют, положил меня на него и тянул примерно метров двести, до безопасного места», — вспоминал потом Эмоне.

Много лет спустя, переписываясь со Степаном Якубовым, я написал ему: «Дорогой мой боевой брат Степа! Получил твое письмо с воспоминаниями о твоей фронтовой жизни. Своих заслуг, пожалуйста, не уменьшай. Ты спас нашего друга Эмоне и этим завоевал у нас высокое признание… Тебя помнят у нас и любят».

Помним и любим всех наших боевых советских друзей и никогда не забываем своих «ангелов-хранителей», как ласково их прозвали, — советских механиков под руководством инженера-полковника С. Д. Агавельяна.

В течение всей войны советские техники ухаживали за нашими самолетами в самых трудных, а порой ужасных условиях. Они не только мало спали, проводя день и ночь у «своего» самолета, по десять раз проверяя каждую его часть, чтобы быть уверенными в полной готовности «яков» к бою. Но они находили еще время, если у них выдавалась хоть одна свободная минута, до блеска протирать и начищать наши машины… А порой мы видели кого-нибудь из них, тихо оплакивающего где-нибудь в углу «своего» не вернувшегося с задания летчика…

Трагический случай войны, ставший достоянием истории и символом нашей дружбы, неразрывно соединил два имени: Морис де Сейн и Владимир Белозуб. У них был один парашют на двоих и потому — одна судьба. Когда при переброске с одного аэродрома на другой пилот де Сейн перевозил в фюзеляже своего друга, механика Белозуба, их самолет потерпел в воздухе аварию. Де Сейн вернулся и пытался посадить горящую машину, но три попытки сесть «вслепую» (пилот был ослеплен парами бензина) закончились неудачей… Несмотря на приказы советского и французского командования воспользоваться парашютом, де Сейн предпочел смерть вдвоем жизни для одного себя.

О своем механике «славном Лохине» де Жоффр написал впоследствии: «Я хотел бы достигнуть величия этих людей».

История советско-французского боевого содружества знает еще два имени: Николай Пинчук и Альбер Дюран.