Мир приключений 1984 г.

В обычные дни недели Рамиро, неожиданно для самого себя, завел привычку сразу после обеда, а то и с утра отправляться в Бейфронт-Парк, в публичную городскую библиотеку. Там, в тиши просторных залов, он с жадностью принялся пополнять и систематизировать свои знания.

Теперь ему стало известно, что полуостров Флорида, в юго-восточной оконечности которого расположен Майами, открыл в 1513 году Хуан Понсе де Леон. Испанский завоеватель, увидев в марте месяце расцвеченную неисчислимым количеством красок землю, назвал ее Паскуа Флорида — Цветущая Пасха. А Майами — это записанное по-французски индейское слово “маумее” и означает оно “мама”.

“Да, для многих заблудших земляков — одни испугались, струсили, другие, как и я, рвались к райской жизни — этот благодатный уголок земли стал второй матерью, — подумал Рамиро, — но, как неблагодарные сыновья к матери… так и мои земляки. Майами на глазах хиреет. И янки!.. Не по нутру им наш темперамент, наш образ мыслей, наша жизнь. Потихоньку целыми семьями снимаются. Город становится негритянско-кубинским. Одна треть негров, одна треть — уже порядка четырехсот пятидесяти тысяч — кубинцев…”

Рамиро узнал также, что Хосе Марти, создававший в 1892 году среди эмигрантов, проживавших во Флориде, Кубинскую революционную партию, проездом бывал в Майами, тогда небольшом поселке, называвшемся Флаглер. Неуклюжая и уже немолодая библиотекарша, когда принесла заказанные им книги Марти, открыла страницу, на которой цитировались статьи Хосе Марти, опубликованные им в газете “Патрия”. Рамиро прочел: “Вряд ли разумно подталкивать Кубу к аннексии страной, где народ с каждым днем все более обескровливается внутренней борьбой и где с неумолимой силой возникают проблемы в тысячи раз более глубокие и сложные, чем те, что стоят сейчас перед народом Кубы”.

Эту фразу библиотекарша, на редкость чисто, без акцента говорившая по-испански, отметила своим твердым ярко-красным ногтем. Рамиро ничего не сказал, лишь учтиво поблагодарил. Когда же он в тот же вечер сдавал книги, “женщина-монстр” любезно предложила:

— Сеньор Фернандес, мы вчера получили новый сборник речей и выступлений Кастро. Хотите, я вам его завтра оставлю?

— Не надо! Там ничего не может быть интересного. — Рамиро уже познакомился с этим сборником в библиотеке школы, куда поступали не только издававшиеся на Кубе газеты, но и наиболее значительные книги.

В первую же встречу в школе с инструктором Сонни Рамиро спросил:

— Скажи, Сонни, ты, случайно, не знаешь библиотекаршу из “Майами паблик лайбрери”? В очках, кривоногая, страшней ее там нет.

— Кто ее не знает? — ответил инструктор. — Отец ее пять лет отсидел по обвинению комиссии по расследованию. Да и она сама коммунистка. Не нашел что-нибудь поприличнее?

— Ты это лучше директору библиотеки скажи. — Рамиро достал из нагрудного кармана две сигары “Ромео № 1. Люкс” в алюминиевой трубочке и одну предложил Сонни.

— Богато живешь, Фернандес! — с нескрываемой завистью заметил янки.

— Бедно живут только дураки, инструктор, — ответил Рамиро и направился в класс.

Если бы у Рамиро на затылке были глаза, он увидел бы коварную ухмылку на лице Сонни.

В следующую субботу, полюбовавшись с набережной морем и надышавшись его соленой свежестью, Рамиро поехал к Марте. Она торопливо вышла из дому и бегом направилась к машине. Рамиро сразу почувствовал что-то недоброе.

— Дорогой, я звонила тебе вчера весь вечер… — теребя сумочку и явно волнуясь, заговорила Марта.

— Не ревнуешь ли? — Рамиро попытался шуткой развеселить Марту, но та лишь махнула рукой.

— Оставь, радость моя, не до этого. Я хочу есть! Специально не завтракала. Давай поедем в ближайшую пиццерию. Так люблю эту итальянскую еду. И не пойдем сегодня в ресторан? А?

Когда принесли бутылки кьянти и дымящиеся пиццы с анчоусами, Марта, отправив кусок пирога в рот, тут же заговорила:

— Рамирито, любовь моя, я не хочу, чтобы они меня затянули. Что-то надо делать! Это страшные люди! Они ничего не боятся. У них нет ничего святого…

— Постой! Погоди! Так можно и подавиться, Мартика. Поешь, девочка, потом расскажешь. — Рамиро ловил ножом тянувшуюся за куском пиццы нить расплавленного сыра.

— Нет, я не могу молчать ни минуты! Я знаю, ты любишь, чтобы по порядку. Значит, так! Еще в понедельник ко мне заехала Кика. Это моя знакомая — мы одно время снимали вместе комнату. Подругой она мне не была, просто хорошая знакомая. Мы не виделись больше года. И вот… приехала раз, потом второй. А вчера… Вчера хозяин и хозяйка уехали на уик-энд. Она явилась, мы поужинали у меня, выпили ликеру.

— Хозяйского? — Морщинки у глаз Рамиро собрались в гармошку. — Ты угощала?

— Нет, Кика с собой привезла. Выпила, расплакалась и все мне начистоту выложила. Если узнают, они с ней что-нибудь сделают.

— Да кто это “они”? Марсиане? — Рамиро положил вилку рядом с тарелкой.