Мир приключений 1977 г.

— Но почему? — послушно понизив голос, спросил альпинист.

— Кое-кто считает, что за перевалом начинается путь в волшебную страну всеобщего счастья. Лучше не дразнить гусей.

Макдональд внутренне напрягся и осторожно отодвинулся в тень. Слова Смита никак не походили на шутку. В каменных углах таился мрак и застоявшийся холод.

— Вы это серьезно, Роберт?

— Если бы вы знали, сколько я натерпелся с этой бронзой! — круто меняя тему, признался Смит. — Она теперь в моде и стоит довольно дорого. Но если повсюду, будь то Непал или Ладакх, вы можете купить практически любую статуэтку, то здесь, извините, ничего подобного. И я говорю о пустых, неснаряженных отливках. О металле, не более... Вы, очевидно, знаете, что фигурку, прежде чем она станет живым божеством, наполняют благовонными травами, свитками с чудотворными формулами, а затем освящают посредством магических церемоний. Уста страшных охранителей — юдамов [9]мажут жертвенной кровью. Иногда внутрь фигурок кладут весьма ценные камни. Невскрытую, в особенности тантрическую, фигурку купить поэтому практически немыслимо. Да, сэр, немыслимо. Мне не только не удалось купить мало-мальски интересную вещицу, но я не мог взять даже ничтожного соскреба для анализа!

Макдональд с интересом следил за американцем. В своих сетованиях тот, пожалуй, перебирал через край. Срываясь на крик и размахивая руками, он только что не стенал, призывая на местных монахов все кары небес.

— Я притащился сюда только затем, чтобы найти бутанскую, вы понимаете — именно бутанскую бронзу! Но они ничего — это звучит парадоксом — не желают продать! Их не привлекают ни деньги, что еще как-то можно понять в этой дыре, ни вещи. Единственное, на что они еще могут клюнуть, так это спиртное. И тем не менее за две бутылки «Канадиэн клаб» я не смог выменять пару ничтожных музыкальных тарелочек! На Тибетской улице в Катманду их сколько угодно.

— Так в чем же проблема?

— Но мне-то нужны бутанские!

— Ну а если все же попробовать хоть одним глазком заглянуть за перевал? — Макдональд попытался возвратить беседу в нужное русло. — В раю и монахи добрее...

— Тс-с! — Смит предостерегающе поднял палец. — Ни слова более!

Макдональд украдкой поглядел на партнера.

— Вы даже не подозреваете, насколько фанатичны здешние красношапочные ламы... — Смит изобразил отстраняющий жест и склонил голову. Его увязшая в марганцевом зернистом осадке трубка вскипела пузырями пены и захлебнулась. — Одним словом, держите язык за зубами, иначе вы осложните жизнь не только себе, но и мне. Право, я не ищу дополнительных трудностей.

«А он совсем не так прост, этот янки, каким кажется с первого взгляда», — отметил Макдональд.

Привалившись спиной к тюкам, Смит отодвинул остывшее пойло, перевел дыхание и вдруг достал откуда-то новенький корнет-а-пистон. Полилась пронзительная, чуть прерывистая мелодия. Потом американец запел хриплым и довольно приятным голосом. Только песня его оказалась несколько странноватой.

Фамагуста?.. Макдональда однажды занесло в этот пропахший жареной скумбрией городишко. Он живо представил себе греческое кладбище, посыпанные слепящей коралловой крошкой аллеи и пыльные, облепленные грязной паутиной кипарисы. Контраст с росистым лугом намечался разительный.

Макдональд встал, ополоснул руки из высокой бамбуковой бутылки и по наклонному бревну с насечками вместо ступенек спустился в хлев. Лохматые звери, перестав жевать, глухо переступили копытцами и шарахнулись в дальний конец. В настороженных и совершенно диких глазах блестела маслянистая влага. Столь же недобро и тускло лоснился лед, схвативший лужи на дворике. Холодно и безмерно одиноко было в опустелой вселенной. И лишь на плоской кровле крайнего дома шаталось под ветром пламя костра. Четко обозначенный силуэт монаха в остроконечном колпаке с развевающимися наушниками порой заволакивало дымом. Сладковатая гарь кизяка улетала в неведомые пространства кристальной ночи, где душераздирающе скрежетали терзаемые подвижкой льды.

Демон тьмы и все злые силы ламаистского ада сомкнули враждебное кольцо у дверей зачарованного королевства.

Небольшой отряд с контрабандным героином полз по гребню, вознесенному на довольно скромных для Гималаев высотах. Одиннадцать суток стрелка авиационного альтиметра подрагивала в основном возле риски 3000 метров. Затем начался постепенный подъем. Легко обойдя китайские пограничные посты, местонахождение которых было точно известно, начальник дал знак остановиться для короткого отдыха.