Мир приключений, 1929 № 05 - 06

— Что, водонушка? Калкнула таки? Сыл выпал… Хе-хе-хе…

— Уйди!

— Волона, волона! А хочешь, я скажу ему твою фамилию, имя и отчество?

— Не смей, гадина! Я сама скажу!

И мужественно отчеканила:

— Валвала Глигольевна Тлоекулова!

Это было так комично, что забыв печальную обстановку, я захохотал, как мальчишка…

— И вы тоже! — печально сказала Безэа.

— И ты, Блут! — подхватил Квач.

— Не обижайтесь! — взмолился я, — ну, хотите — целую неделю буду болтать с вами без этой несчастной буквы? Но какая же вы молодчина! Какая сила воли! Какая неусыпная слежка за собой! И с такой сплои, да не вылечиться!

— Вылечиться можно от чего угодно. Но где взять то, чего нет? «Из ничего не будет ничего»…

— Это слова кололя Лила, — напыщенно пояснил Квач.

— Шут! — Безэа невольно засмеялась и сейчас же опять заплакала, уткнувшись носиком в подушку.

Квач мешком шлепнулся на пол и стал нежно гладить Безэа по плечу.

— Пойдешь в кино, китаяночка? Иди, глупышка! Неужто так и погибнуть таланту?

Я, считая себя лишним, выскользнул из комнаты… Но до меня успела долететь слабая, как вздох, мольба:

— Квач, похудей….

Т. Колокольцова.

Вариант 2-й.

Тени голубели под утесами. Тишина и зной плыли над шелковой пеленой шаловливых мелких волн.

Мы замолчали. Квач монотонно всхлипывал.

Внезапно тяжкий гул всплыл откуда то снизу, словно с исподу шлепнуло о земную пленку исполинским комлем. Ласковые волны взвилась пенными великанами, и скалы ахнули и, обливаясь каменным потом — каплями щебня — осели назад, как вспугнутые лошади. Даже Квач всполошился, отлип от облюбованного ложа и тяжко вдавил массивы ступней в теплый и влажный песок.

Безэа дико взвизгнула и метнулась от скалы.

— Земля-тхя… тхя… тхя…

Нелепый всхлипывающий клекот глухо кипел на ее губах… Словно колючий клубок безжалостно душил хилый и бледный звук.

Я понял.

Подземный гул откатился куда то вглубь.

Волны бессильно зашипели и снова льстивыми слугами легли у наших ног.

Квач оглушительно хохотал. Казалось — лопнет желтый мешок костюма и необъятный живот выплеснется на щебень сальным и жидким киселем.

Безэа, сжав кулачки, пунцовела. Пламенным стыдом алели лицо ее, уши, шея. Ненавистью колола ее глаза хлюпающую тушу.

— Негодяй! — шелестела она, — О-о-о! подлец..

А Квач булькал, надсадно всхлипывая:

— Э-Э-э! Земля-тхя… тхя. Позволь познакомить… полностью так сказать… Бех-та За-ха-хов-на Ах-ская… Бе зэ-А, так сказать…

Девушка хотела что то выкликнуть, пыталась ядом слова залить издевательский хохот Квача. Но невидимая петля сдавила, захлестнула тонкую шею… Безэа выдохнула какой-то смятый звук, молниеносно взметнулась и исчезла за скалой.

— Квач, нелепая ты, безжалостная скотина! — пинал я глухо стонущую в конвульсиях хохота тушу. — Объясни мне только одно…

— Вот она, песчинка-то недостающая… — не слушая, булькал Квач свое. — Вот тебе и ошибка художника, так сказать. Потому то мы и пмячко свое не выносим, и на чужих пьесах в лужу садились… Ведь писатели то не учитывали нашего дефектика. Это тебе не монологи собственного сочинения. Лукавая бабенка! — ухмылялся Квач. Как она насчет китаянки то? Сожалею, мод… Еще бы. Дефектик наш там скандалов не вызовет, — все ведь «Ляо» да «Хаз», и без песчинки сойдет!

— Объясни мне, — настаивал я, — за что она тебя то не выносит?

Квач уже потухал и мямлил без недавнего оживления:

— Она и тебя возненавидела с последней минуты, будь спокоен Ты ведь свидетелем ее «ошибочки» был сейчас. Ну, и я не знал, также вот, случаем всплыло. Только тут «земля-тхя-тхя», а там «кхы-кхы-са» виновата! Испугалась кхы-сы, и все дьявольское самообладание слетело. Ну, а я подшучивал малость — каюсь! Даже с людьми объясняться по ее методу начал. А она фону напустила, «тень» какую-то выдумала, глупышка! и — до свидания!..

— Хотя оно и к лучшему — закончил Квач. — Тяжел я стал, батенька, для сценического самолюбия недоделанных талантов и дамских жалоб на судьбу-обманщицу… Мне бы поспать еще!

Я не мешал Квачу снова уплыть в ленивую бездумность сна. Под беспечное посапывание нелепого мужа милой и жалкой Безэи я думал о печальной ошибке великого художника жизни. Малюсенькая оплошность в сложении языка или челюстных костей — и музыка слова становится смешным шумом, смяты взлеты большого человеческого таланта.

Маленькая песчинка, темная тень в столбце алфавита, фатальное для пленительной бедной Безэи «Р».

О. Е. Черняева.

КАКОЙ ФОРМЫ ЗЕМЛЯ?

Недавно в иностранных журналах опубликовано сенсационное и курьезное открытие американца Кореша, что наша Земля имеет форму яйца и что жизнь проявляется на внутренней поверхности скорлупы этого яйца. Кореш выставил и доказательства, основывающиеся на измерениях. А мы, ведь, учили, что Земля круглая и также должны были приводить доказательства этого.