Мир приключений, 1926 № 04

Вы можете увидеть в ресторане представителя любой расы, услыхать языки всего мира. На столах, остаются газеты с еврейским, китайским, греческим шрифтом. А некоторые из них напечатаны такими экзотическими значками, что и не угадаешь, для какого народа печатаются эти газеты. Совершенно неожиданно слышишь саксонское наречие и видишь людей, которые пьют с блюдечка чай, как это делают только русские крестьяне.

И все таки, все эти люди похожи друг на друга, как только могут быть похожи братья. Все они в одинаковых дешевых костюмах и рубашках, в сапогах, купленных на распродажах, они каждый день едят все тот же самый томатовый суп, те же самые сандвичи, ветчину с салатом, яйцо с салатом, сыр с салатом. Все эти люди равно тяжко и долго трудятся и все получают одно и то же вознаграждение.

^{Здесь представители всех рас, языки всего мира… И все похожи друг на друга, как братья.}

Они едят либо стоя, либо садятся за стол ровно настолько минут, сколько требуется, чтобы снабдить рабочую машину достаточным количеством калорий и витаминов.

Среди этих людей много подростков. Они уже сами зарабатывают свой хлеб. На них форменная одежда разных банков, отелей и торговых домов. Они колеблются, что им выбрать: молочный суп или сливочное мороженое. В большинстве случаев любовь берет верх над разумом. Они едят сливочное мороженое.

Автоматы, автоматы…

Автоматы — это маленькие стекляные шкафики, хвастливо показывающие свое содержимое. Они равнодушно остаются закрытыми даже перед самым голодным желудком, но зато открываются с легким звоном, если заплатишь известное количество никелевых монеток, соответствующих ценности сокровищ, находящихся в них.

Но за этими автоматами, в узком, жарком проходе, стоят другие автоматы. Они укладывают на тарелки все новые и новые сандвичи, пирожки и компот. Они наполняют чайники чаем и кофе, распределяют суп, зелень, жаркое.

Мы же, — тоже автоматы, — ходим по залу с нашими тяжелыми подносами и без конца убираем со столов грязную посуду, нагромождающуюся там каждые пять минут.

Совсем внизу, в подвальном этаже, автоматы — негры моют весь день и всю ночь напролет посуду.

^{В подвальном этаже автоматы-негры моют посуду дни и ночи напролет…}

Автоматы сидят и в кассе, и меняют 25-ти и 50-ти центовые монеты и доллары на никель. Они выдают никель целый день, целую ночь, все никель и никель…

И среди столов тоже расхаживают автоматы и весь день и всю ночь следят за тем, исполняют ли свой долг автоматы, сидящие за столами и едящие, торопливо едящие.

Мое внимание обратил на себя автомат-женщина, особенно усердно бегающая взад и вперед с высоко поднятым подносом. Она никогда не говорит. Только все носит посуду. Самый настоящий автомат! И вдруг я за автоматом увидела лицо, обыкновенное лицо маленькой мещанки. Она уже два года в Америке. До сих пор она служила прислугой и, по ее словам, работала, как четыре лошадиные силы. Она тогда много плакала. Ей чужда была Америка, где знают только работу и доллар. Но тут она почувствовала себя, как в раю. Конечно, она соглашается, что рай этот весьма посредственный, но, все же, она тут получает 14 долларов в неделю и может есть сколько хочет. И она усердно работает, чтобы не лишиться этого места.

Есть тут и русская, не говорящая ни слова по-английски. Каждую свободную минутку она вытаскивает из кармана газету.

Маленькая испанка купила себе из недельного жалованья длинные серьги. Это произвело сенсацию. Раз как-то она опоздала на пять минут. Видели, как она стояла на улице с мущиной. Это произвело еще большую сенсацию.

Со временем приобретают лицо и некоторые посетители. Есть даже такие, которые не подчиняются бешеному темпу ресторанной жизни. К большому возмущению управляющего, они сидят целыми часами за чашкой кофе, приносят с собой книги и разговаривают о ненужных вещах. Не о недельном заработке или о своей службе, а о политике и новой литературе. Но по их наружности сразу можно сказать, что они во вред себе игнорируют житейскую мудрость Америки.

Раз как-то случилось, что целая компания сидела за одной чашкой кофе. Управляющий был в негодовании, но некоторое время все же терпел это безобразие. Наконец, терпение его лопнуло, он подошел к этой компании и обратился к ней со следующей речью:

— Милостивые государи, ваша специальность, очевидно, голодать. Нас в таком случае только удивляет, что вы удостаиваете своим присутствием наш ресторан. Если же ваше голодание не является специальностью, а вызвано необходимостью, послушайтесь меня, бросьте ваши книги и ищите заработок.

^{Целая компания сидела за одной чашкой кофе. Управляющий негодовал…}