Мир приключений, 1925 № 02

— Джентльмены, теперь я направил рефлектор в нижней комнате на луну. Подойдите ближе к экрану и внимательно наблюдайте за ним.

Он дотронулся до другой стрелки. Сверху донесся глухой шум, который быстро перешел в пронзительный визг и вскоре стал не слышен внизу.

Всматриваясь в экран, ученые увидели предмет, который тотчас приковал к себе их внимание. В серебристой глубине экрана как бы плыло прекрасное, во всех подробностях отраженное, изображение луны.

Все восхищенно смотрели. Тогда Факсуорти ловким движением руки включил еще две лампы. Первое изображение распылилось и заменилось другим, заполнившим весь экран. Затем, по мере того, как вспыхивала лампочка за лампочкой, на экране стали появляться только части золотистой поверхности луны, и изображение все более увеличивалось, все яснее становились подробности. Вот уже только одна большая гора видна зрителям; вот уже только часть горы; вот несколько горных скал, наконец, только поверхность одной скалы.

Тогда ученый, по просьбе своих коллег, снова повернул стрелку и сразу загорелся последний ряд лампочек. Прежнее изображение расплылось, и вместо него появилась колеблющаяся масса прозрачных шариков, видимых только благодаря исходящему от них бледно-опаловому свету.

Мельчайшие частицы лунной поверхности.

— Джентльмены, — сказал Факсуорти, и его обычно спокойный голос слегка дрожал от волнения, — вы видите перед собой мельчайшие кварцевые частицы одной из скал на поверхности нашего спутника. Я надеюсь, что это зрелище вознаградит вас за те деньги, которые вы так любезно предоставили в мое распоряжение.

Шопот одобрения и согласия был единственным ответом восхищенных зрителей, которые восторженно наблюдали за вращающимися перед ними шариками.

Несколько минут они стояли, пораженные удивлением. Затем Факсуорти резко повернул обратно выключатель, и изображение исчезло с экрана.

— Может быть, вы хотите получить краткое объяснение устройства аппарата, прежде чем вы произведете последнее испытание, назначенное на сегодняшний вечер, — предложил он, посмотрев в тоже время на свои карманные часы.

Все кивком головы выразили свое согласие, и он начал:

— Как вы, вероятно, знаете, я начал производить исследования и опыты по физике и по химии с двадцатилетнего возраста. За это время я сделал в этих областях несколько открытий и некоторые из них оказались весьма полезными при осуществлении настоящего предприятия. До сего времени я хранил в тайне от всех, в чем заключаются эти открытия, кроме Гольтона, которому я вполне доверяю. Извините меня, джентльмены, я сейчас вернусь к вам обратно, — и он полез по лестнице, ведущей в верхнюю комнату под самой верхушкой купола.

Через минуту он вернулся, держа что-то в крепко сжатой руке.

Он раскрыл руку и в ней оказалась небольшая плоская трубка, наполненная красноватой, клейкой жидкостью, с несколькими припаянными к концам тонкими платиновыми проволоками.

— Эта трубка, джентльмены, — пояснил ученый, — главная часть аппарата, который находится перед вами, его сердцевина. Без него, все остальное было бы совершенно бесполезно. В ней находится состав, неизвестного раньше, элемента, который я называю люций. Мне и моим помощникам пришлось потратить двадцать лет лабораторного труда, чтобы получить то количество люция, которое вы видите в этой трубке.

Сущность в том, что этот элемент обладает теми же самыми свойствами, как селен, только он в миллион раз более светочувствителен. В абсолютной темноте он совершенно не пропускает электричества, но лишь только попадет на него тончайший луч — хотя бы луч этот прошел через всю вселенную, — как элемент немедленно получает проводимость, пропорциональную силе луча. Благодаря светонепроницаемой верхней комнате, свет от ртутного рефлектора падает в фокус над этой трубкой. Я не буду пытаться объяснять вам процесс измененья, усиления и обратного превращения в свет электрического воздействия, которое в конечном отчете дает изображение на экране. Это слишком сложно и потребовалось бы несколько часов, чтобы как следует объяснить это. За недостатком времени, я не буду рассказывать вам ни об обстоятельствах, при которых был открыт этот элемент, ни о том, как заинтересовал меня вопрос о широкой фиолетовой полосе, появляющейся иногда в спектре редкоценной руды, которую я исследовал.

Наблюдение над Марсом

Затем, вынув из кармана часы, он многозначительно продолжал:

— Через двадцать пять минут планета Марс достигнет наибольшего возможного приближения к земле. Тогда мы познаем ее тайну. Извините меня, я удалюсь на минуту, чтобы поместить трубку с люцием на ее прежнее место.

Он тотчас спустился обратно и как только он вернулся, издали совершенно ясно донесся в чистом горном воздухе громовой раскат.

— Приближается обычная в этих горах летняя гроза, — спокойно пояснил он. — Я теперь же наведу рефлектор, чтобы у нас не было затруднений с ним при приближении грозы.

— Но, monsieur, гроза помешает наблюдению! Боже, когда она пройдет, воздушные струи будут ужасны! — воскликнул Фламбо. — Это были первые слова, произнесенные им в эту ночь.