Мир приключений, 1924 № 01

— Начальник отказался от ванны, так как это грозило его драгоценной жизни… Какой-то преступник чрезмерно эманировал ванную комнату, — медленно договорил старый управитель, искоса взглянув на женщину.

Бронзовое лицо марсианки потемнело. Однако, она быстро оправилась и воскликнула уже другим тоном:

— Какой ужас! Почему же начальник не сообщил об этом мне? Надеюсь, Ириго, вы распорядились привести в порядок эманаторий и выяснить виновного?

— Да, ваша милость. Эманация выкачена, и виновный будет найден и понесет заслуженное наказание.

Старик слегка поклонился марсианке и как бы про себя добавил:

— На Земле, у нас на Земле, ничто не остается без возмездия!..

— Я не нуждаюсь в ваших сентенциях, любезный, я приглашала вас совсем не для этого. Можете итти!

Управитель, приложив руку к виску, медленно удалился.

Авира порывисто накинула на себя темное покрывало из искуственной ткани, вырабатываемой на ее родине, и быстро пошла по направлению эманатория. Осторожно подойдя к выходу в аван-зал, она оглянулась вокруг и скрылась за дверью. Заперев на всякий случай наружную дверь, она закуталась поплотнее в покрывало и нажала потайную кнопку эманатория.

Заслон легко повернулся. Убедившись в безопасности атмосферы, женщина осторожно проникла в помещение, освещенное фосфорическим полусветом.

В кресле из темно-красного металла, не поддающегося действию лучей радия, в позе древних египетских фараонов, слегка откинувшись назад, сидел скелет мужчины с черепом, глубоко ушедшим в плечи.

Марсианка вздрогнула от неожиданности, но быстро оправилась и бросилась к скелету. На согнутом локте последнего блестел браслет. Авира быстро нагнулась и прочла надпись на браслете:

«Сего-Мар».

Крик ужаса вырвался из ее груди.

— Сего-Мар! Мой славный, верный Сего-Мар! Мой дорогой учитель и руководитель детских игр! Да почиет над твоим прахом невозмутимый покой Вечного Молчания! Ты — первая искупительная жертва вражды двух великих миров! Вечный мир тебе! Вечный покой! Вечная память!

Марсианка благоговейно склонилась перед скелетом на колени и дотронулась рукой до почерневших костей, с намерением коснуться их губами.

Кости скелета с сухим звоном рассыпались по розовому, блестящему полу эманатория.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ ВОЙНА НАЧАЛАСЬ

Роне Оро-Бер полулежал с закрытыми глазами в покойном кресле и, казалось, дремал.

Сидевший напротив него Гени Моск, не решаясь прервать молчания, с чувством, близким к благоговению, смотрел на великого ученого.

Аэрожабль последнего направлялся сейчас к горам Кавказа умышленно кружным путем.

После искуственного выправления земной оси водные пространства Земли значительно изменили свои очертания. В этой части света Персидский залив, устремившись на соединение с водами Красного моря, покрыл собою большую часть Аравийской пустыни. Средиземное море поглотило острова Архипелага и, расширив проливы между Европой и Азией, властно влилось в Черное море. Последнее, в свою очередь, приняв в себя огромные массы воды, ринулось на соединение с Каспием, вдоль подножия Кавказского хребта. На месте лежавших когда-то вокруг необъятных степей простерся обширный водный бассейн. Таким образом, образовался новый колоссальный полуостров — Кавказский.

Над этим-то полуостровом и кружилась сейчас машина Роне.

— Вы утомлены, мой учитель? — спросил, наконец, Гени. Ученый открыл глаза, на этот раз не защищенные окулярами.

— Я? Нет, дитя мое! Состояние, о котором вы упомянули, для меня непонятно. Просто, воспользовавшись свободной минутой, я задумался над разрешением одной проблемы. Дело в том, что я не могу не чувствовать в мои годы приближения неизбежного конца, а расставаться с моим прекрасным, любимым миром еще не хочется. Так вот я и соображаю, нельзя ли как-нибудь обмануть природу. Перед человечеством в недалеком, быть может, будущем, намечаются такие возможности, о которых жутко подумать! Хотелось бы увидеть эти возможности хоть одним глазком. У меня давно уже шевелится одна идейка, так сказать, созидательного свойства. К сожалению, разработка очередных разрушительных идей не оставляет времени подумать об этом посерьезнее… Вопрос — насущный для всего человечества, но, кажется, заставляют меня заниматься им не совсем почтенные побуждения: — самому пожить подольше!

Старый ученый добродушно рассмеялся.

— Вы клевещете на себя, дорогой учитель! В эгоизме вас едва ли кто посмеет заподозрить, — с улыбкой сказал Гени. — Интересы человечества…