Мир полуночи. Партизаны Луны

— Ты подумай как следует. Католикам терять нечего, они и так на нелегалке. А ты… ты просто жизнь свою перечеркнешь, и все.

— Это моя жизнь. Что с ней делать — я сам решаю. А думал я три недели. Сколько вы еще здесь пробудете?

— До полнолуния самое меньшее — я Игорю пообещал. Ты, кстати, зря к нему не заходишь, он о тебе спрашивал.

— Зайду на днях, — буркнул Костя.

— А чего откладывать. — Андрей снял перчатки, взял со стула чистую майку, чтобы идти в душ. — Вот сполоснемся и двинем прямо сейчас.

…Если судить по тому, что брат гвардиан называл садом, в тихом омуте у Михаила должны были водиться не черти, а какие-то их предпредыдущие еще кистеперые разновидности. Антону состояние и настроение растительности живо напоминало картинку из учебника биологии — «папоротники, хвощи и плауны». Хотя на самом деле хвощей и плаунов на участке не имелось, а вот роскошный папоротник — хоть сейчас заводи для него ночь Ивана Купалы — рос прямо посреди малинника, и бешеная, на голову выше Цумэ, гвардианова малина почему-то его не глушила. Между деревьями тянулись, развеваясь, какие-то длинные плети и метелки, стелились эпических размеров лопухи — корни у них оказались не просто съедобными, но и вкусными, а розовую черешню от белой отделял непроходимый барьер из высаженных вперемешку и разросшихся кустов смородины (сказал Игорь) и крыжовника (узнал сам). Отличить розовую черешню от белой было очень просто. Розовая стояла в розовом дыму, а белая — в светло-желтом. А вот запаха черешни было не различить. Из-за мягкой и в меру снежной зимы весна выдалась ранней и теплой — и на неделю раньше положенного зацвела высаженная некогда по периметру сада вишня, и сад улетал к небу, а в центре, почти рядом со сторожкой стояли углом три старые, но еще никак не дряхлые вишни-«склянки» — огромные шарообразные розовые кроны. А сирень вокруг здания еще не зацвела, и это было правильно, потому что отойдет вишня, отойдет слива и наступит время сирени и жасмина.

Они сели на траву кружком, почти касаясь друг друга ногами, и было во всем этом что-то очень детское из старых-престарых книг о таких вот запущенных местах, где дети играют в придуманные страны («папонты пасутся в маморотниках…»). Как-то даже не верилось, что разговор пойдет о настоящей войне, настоящих предательствах и смертях.

Костя закурил и обратился к Андрею:

— Рцы. В смысле — излагай концепцию, командир.

Андрей сидел как в додзё: спина прямая, руки лежат на коленях.

— Я живу, чтобы драться с варками, — сказал он. — Я боевик подполья — им и останусь. Но, во-первых, текущее состояние дел — полное отсутствие перспективы. Террор не меняет ситуацию в обществе, даже косвенным образом работает на варков. Это надо менять. А во-вторых, и это сейчас важнее, — в подполье дыра, и хорошо, если просто дыра. Ростбиф — мой учитель — оставил мне что-то вроде завещания. Я хочу его выполнить. Мне кажется, что с тем, что я узнал здесь, я могу попробовать. Но это — задача-максимум. Задача-минимум — расчистить место. Выловить штабную крысу и убедить штаб либо принять мой план, либо разойтись.

— Не слабо, — кивнул Костя, давая прикурить Цумэ. — Как здесь говорят — дай Бог нашому телятi та й вовка з'iсти?[90]

— Як не з'iм, так понадкусюю,[91] — в тон ему ответил Андрей.

— Но это стратегический план, так? А тактика на ближайшее время?

— Сначала установить связь с одним человеком. Проверить базу; если она сгорела — найти и обустроить другую. Потом — подготовка группы. Потом будем ловить крысу.

Игорь с удовольствием бы смотрел вверх, на текущие, плавящиеся кроны, но солнце было слишком ярким — даже через темные очки. На Андрея ему смотреть не хотелось. Даже опять-таки через очки.

— Во-первых, — сказал он, выдергивая из земли длинную травинку, — кто сказал тебе, что крысу будет легко найти? Во-вторых, кто сказал тебе, что она одна? В третьих, кто сказал тебе, что это вообще крыса? И в-четвертых, кто сказал, что с тобой захотят поделиться властью?

— Крысу можно найти. Подробности операции знали несколько человек. Могло просочиться к считанным людям вокруг этих нескольких. Кроме них нас мог спалить тот, кого я хочу найти первым, — друг Ростбифа, такой же командир группы.

— Мастер Винду, — тихо сказал Антон.

— Да, мастер Винду, — согласился Андрей.

— Андрей, — Игорь чуть ли не впервые обратился к нему по имени, — кандидатов больше. Много больше. Я не знаю, как оно у вас устроено, но людей-то я во всех видах повидать успел. Кому-то что-то поручали, кто-то что-то сказал, кто-то кому-то пожаловался… и у СБ уже полная картина. В какой-то человеческой войне одна сторона протокол совещания Генштаба другой получала через три часа — а в Генштабе не было ни одной крысы вообще. Уборщицы, шифровальщики — шушера. И если ты просто начнешь охоту… если мы просто начнем охоту, мы парализуем подполье к чертям и кончится это тем, что нас пристрелят, люди вздохнут с облегчением и все пойдет как раньше.

Эней снова издал долгий вздох и потер зажившую рану.