Мир под оливами

О горе Митридата слагали легенды и оды —
Усыпальницы, храмы, дворцы, хороводы владык…
Я рассеянно слушаю бойкого экскурсовода,
А в ушах у меня нарастающий яростный крик.

Это грозной «полундрой»
Матросов на штурм Митридата
Молодой политрук поднимает опять и опять,
Это с хриплым «ура!»
К ним бегут на подмогу солдаты.
Лишь молчат катакомбы —
Не могут погибшие встать.

Не дождались они…
Только мрак да тяжелые своды,
Только в каждом углу притаилась угрюмо война…
Я рассеянно слушаю бойкого экскурсовода,
А в ушах у меня тех святых катакомб тишина.

НА ПЛЯЖЕ

Подтянутый, смуглый, в шрамах,
В глазах затаенный смех,
Держался на редкость прямо,
Казался моложе всех.
Казался юнее юных,
Хоть стали белеть виски.
…Норд–ост завихрял буруны,
Норд–ост разметал пески.
Смотрел человек на скалы,
И смех уходил из глаз —
Одна я, быть может, знала,
Что он далеко сейчас.
На пляже, где для печали,
Казалось бы, места нет,
Не волны его качали,
А память сгоревших лет.
В кипящие волны эти
Он тело свое бросал
Так, словно свежел не ветер —
Крепчал пулеметный шквал.
Как будто навстречу трассам,
С десантниками, впервой
Он прыгал опять с баркаса
С винтовкой над головой…

МИР ПОД ОЛИВАМИ

Здесь в скалы вцепились оливы,
Здесь залпы прибоя гремят…

— Вы живы, ребята?

— Мы живы,
Прости нас за это, комбат!
Вот здесь, под оливой, когда–то
Упал ты у самой волны…

— Себя не вините, солдаты:
Не всем возвращаться с войны…
Оно, вероятно, и так–то,
Но только опять и опять
Вдруг сердце сбивается с такта,
И долго его не унять,
Когда про десантные ночи
Напомнит ревущий бора.
Забудешь ли, если и хочешь,
Как тонут, горя, катера?
Еще и сегодня патроны
Выносит порою прибой…
Прости, что тебя, батальонный,
Прикрыть не сумели собой!
…Да, мир под оливами ныне,
Играет дельфиний народ,
С динамиком в синей пустыне
Прогулочный катер плывет,
Рыбачие сушатся сети,
У солнца сияющий взгляд…

Здесь целое тридцатилетье
Лишь залпы прибоя гремят!

ИЗ СИЦИЛИЙСКОЙ ТЕТРАДИ

ТЕРРОМОТО — ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ