Мир + Остров

– Что вам, твари, не ясно? В жопу! – Ваня нагибается, нашаривает в песке увесистый камень и замахивается на фанатиков. – Идите в жопу, я сказал! А если еще раз ко мне подойдете, я оторву вам всем головы, и ваш бог даже не пикнет, не накажет меня, и знаете почему? Потому что его нет, кретины! Валите нахрен отсюда!

      Адепты неизвестно какой религии наконец понимают, что дело принимает угрожающий оборот и отступают от Вани на почтительное расстояние, но тот, на всякий случай, запускает в них камнем, так же, как и несколько часов назад в обосравшегося попугайчика. Удаляясь, русский религио-ненавистник злобно посматривает на группу сектантов, готовый в любой момент отразить их полоумные атаки – мало ли что. Нужно быстрее добираться до лагеря, думает Ваня, и решает срезать через джунгли – напрямик, к своему бунгало.

      И, казалось бы, в джунглях с ним точно произойдет что-то совсем отвратительное: попадется в объятья анаконды, или провалится в ловушку с кольями, установленную туземцами, или его за ногу цапнет сколопендра, или на башку спикирует крылан, или его окружит армия кочевых муравьев, или он проткнет себе бедро иглой ядовитого кактуса – потому что день сегодня такой неудачный, третий, печально известный день завязки. Но, вопреки Ваниным негативным ожиданиям, переход сквозь полный опасностей экваториальный лес обходится без происшествий; он лишь раз путает тропы, но по пути ему встречается добродушный абориген с мачете и пробитым насквозь носом, который жестами объясняет, что русскому пришельцу нужно скорректировать маршрут. Ваня благодарит его, и вдруг осознает, что вот теперь, после всех злоключений утренней прогулки вокруг острова, он – свободен. Его обвинительные речи в сторону религиозных адептов продолжают отзываться эхом в его голове, и это приносит ему какое-то дикое, варварское удовольствие. Ваня с удивлением замечает, что голова больше не гудит, руки не трясутся, в глазах не темнеет, а во рту не сохнет – и даже след от попугайчика как будто перестает смердеть. Русский втягивает в нос воздух джунглей и ощущает, что жив, а впереди еще столько недель реабилитации, с серфингом, яствами от Сантьяго, общением с представителями пяти континентов и многим, многим другим, чего не перечислишь.

      А вечером Ваня принимает релаксационные процедуры: после горячей ванны, он улегся на кушетку, и теперь две таитянки делают ему массаж с аромамаслами, а третья, представительница южноафриканских племен, с отвисшими, как вермишель, грудями пинцетом тянет из ноги русского пришельца длинного, извивающегося кожного паразита – откуда он только взялся, размышляет Ваня, и старается концентрироваться не на боли, а на нежных, бросающих в дрожь касаниях островитянок. Рядом, на бамбуковой скамеечке, уселся пожилой индеец и раскуривает томагавк: густой, сладкий дым обволакивает все вокруг, и русского тянет приятно, от души, чихнуть. Чуть поодаль, молодой, худощавый тайский паренек отстукивает ритм с помощью бонго, создавая непередаваемую, ритуальную атмосферу. Пожилой индеец сует Ване под нос шляпку галлюциногенного гриба; Ваня вяло отмахивается, ему и без псилоцибе хорошо. Мимо бунгало то и дело пробегают испанцы и австралийцы с досками в руках, кивают Ване головами; Ваня приветствует их одними глазами, и от его зависти не осталось и следа: он час назад уведомил серфингистов, что завтра пойдет с ними бороздить морские волны, и они с удовольствием согласились взять его на обучение. Жизнь хороша, решает Ваня, и тут доносится звук охотничьего рога – настала пора ужинать.

      Старик Сантьяго сегодня невероятно, подозрительно щедр: общий стол ломится от блюд из его лавки. За столом собирается полсотни людей, и Ваня, расслабленный, упоенный, в их числе. Торговец желает всем приятного аппетита и сразу же прыгает в моторную лодку, вероятно, спешит по своим неотложным делам. Проголодавшиеся жители острова набрасываются на еду; пользуясь случаем, Ваня решается прояснить ситуацию:

– Гайс – начинает он, изображая пальцами двух рук движения клешней краба, – Сантьяго…эээ…ис бастард.

      Собравшиеся за столом прекратили есть.

– I know, – говорит один из парней, вроде бы из Канады, и показывает Ване и остальным искалеченную, перебинтованную руку.

– Фак, – с отвращением к старику и сочувствием к канадцу произносит Ваня. – Рили бастард.

      Собравшиеся за столом продолжили есть.

      Когда Ваня уплетал уже третью тарелку морского салата, к нему подошел какой-то смуглый островитянин и шепнул на ухо:

– We saw your power today. You should try to play rugby. You might be a perfect player. Go with us tomorrow.

– Регби? – переспрашивает Ваня. – Ту плэй вис ю?

– Exactly.

– Окей. Ноу проблем, – соглашается русский, а сам думает, как бы не разочаровать брутальных маори и не сдохнуть после первой пробежки на двести метров.

– And… One more thing, – продолжает смуглый парень. – They know about your alcohol addiction. They pray for your soul and God will bring salvation to you.

– Что????? – незамедлительно реагирует Ваня. – Какой нахрен алкохол адикшэн?