Мир обретённый

Ну, в этом ещё предстояло убедиться. Оценить глубину их благодарности можно будет только после того, как они проснутся; а пока души спали глубоким сном в банковском хранилище. Милос считал, что там им самое место, ведь междусветы — это сокровище, которое он поднесёт Мэри, если... нет, когда они найдут её.

При мысли о Мэри у Огра, как всегда, внутри что-то шевельнулось; но теперь он знал, что это чувство — преданность, которое испытывали все хорошие послесветы к девушке, которая была послана Провидением в Междумир, чтобы заботиться о них. Вернее, Огр так полагал. Он ни в чём не был уверен, кроме уверенности в том, что он ни в чём не уверен.

Что касается самой Мэри, то они ни на шаг не приблизились к тому, чтобы найти её. Светящиеся Кошмары как сквозь землю провалились. Стоило кому-нибудь упомянуть о них, и все тут же вспоминали, как Милос и на этот раз ударил лицом в грязь.

— Неудачи лишь делают меня сильнее, — заявлял Милос каждый раз, когда кто-нибудь заговаривал о его фиаско в Аламо. — Сильнее и решительнее. Я сделаю всё, чтобы Междумир стал лучше, и преподнесу его Мэри, когда она проснётся. Как говорят, на ошибках мучатся[36], и теперь я готов мучиться ещё больше, лишь бы всё исправить!

Время от времени Милос посылал свой верный дуэт балбесов с небольшими заданиями, касавшимися не людей, а лишь недвижимости. Благодаря усилиям Лосяры и Хомяка в Междумир перешли кофейня, зал для боулинга и почтовое отделение. С этим последним вышла ошибочка, но зато они теперь каждый день получали по мешку мёртвых писем, и некоторые из этих писем, надо сказать, оказывались весьма занимательными.

Когда Милос объявил о своих замыслах относительно концерта, многим показалось, что это, пожалуй, чересчур. Конечно, так называемые Ангелы Жизни были бы не прочь заполучить в свои ряды Роду Дакоту — а кто бы не хотел? — но они сомневались, что собрать заодно и урожай её поклонников — такое уж хорошее дело.

— Конечно, хорошее! — внушал им Милос. — Ведь именно этого и хочет Мэри! И когда она вернётся, я приложу все усилия, чтобы она узнала, кто честно работал, а кто отлынивал.

Его слова, казалось, убедили кое-кого, но не всех. Так что Милос предложил им взятку:

— Те из вас, кто исполнит свой долг, получат сколько угодно шоколада!

Огр опешил. Для него это предложение явилось полной неожиданностью.

— Гм-м... Что-то мне это не очень нравится, — прошептал он Милосу.

— Что ты так всполошился? — сказал тот. — У тебя ведь шоколада хватит на всех, да ещё и останется, да?

Вот так он и убедил всех сорока трёх послесветов отправиться на концерт. Огр не пошёл. Он никогда не ходил на жатву — руки у него были слишком жирные и скользкие, никого не удержишь. Ну и хорошо, потому что Огр не знал, хватит ли у него мужества для такого дела.

Когда все вернулись с концерта, Огр понял, что миссия завершилась успехом: в помещение банка вошёл Лосяра с самой Родой Дакотой на руках, а за ним следовали остальные Ангелы Жизни, и каждый нёс одного спящего междусвета.

К тому, что произошло потом, Огр готов не был.

Уложив своего междусвета в хранилище, один из Ангелов Жизни направился прямо к Огру и погрузил руку ему в бок. Боли Огр не почувствовал, но и приятным это ощущение назвать было нельзя.

— Милос сказал, что нам можно взять шоколада, — сказал Ангел, — а после того, что мне сегодня пришлось сделать, я заслуживаю целой пригоршни. Нет, двух пригоршней!

Парнишка запустил в Ника обе ладони и вырвал у того из бока пару пригоршней шоколадной массы.

До этого момента детишки осмеливались лишь изредка тронуть Огра кончиком пальца — ведь шоколад же! Как не попробовать! Огр не обращал на это внимания, ведь он весь исходил густой тёмной жижей. У него действительно было больше чем достаточно. Но любым ресурсам когда-нибудь приходит конец.

Вслед за первым послесветом, урвавшим свою долю шоколада, явился второй, потом третий, четвёртый... Один вцепился Огру в плечо, другой — в бедро, и не успел Ник опомниться, как на него накинулись остальные Ангелы — щипали, кусали, вырывали из него куски... Он закричал, но они не обращали внимания на его вопли. Он упал и попытался уползти от них, но осатаневшая толпа не отставала. Их было слишком много — не отбиться и не убежать...

Наконец, Лосяра протолкался между неистовствующими послесветами и, заорав: «Штоп!» — принялся отбрасывать обжор от Огра. Ник попытался подняться с пола, но не получилось. Оглядев себя, он пришёл в ужас. Он словно нарядился в костюм для Хэллоуина — от него остался один скелет, только шоколадный. Наконец, примчался Милос, шуганул толпу, помог Огру подняться и добраться до кресла. Огр сидел и лишь трясся, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Милос даже не извинился, только буркнул:

— Кажется, я немного ошибся.

На что Огр ответил:

— Надеюсь, с этой ошибки ты тоже помучаешься.

Несчастного похудевшего Огра оставили на попечение девочки с огромными глазами и развязанными шнурками — единственной, кто не принимал участия в шоколадной оргии.

— Что они с тобой сделали! — сказала она ему. — Но ты, во всяком случае, идёшь на поправку.