Мир не меч

Меня бесцеремонно переворачивают на спину. Звучит выстрел. Больно в животе, темно в глазах...

— Штрафной талон прокомпостирован... — раздается затихающий женский голос.

...и я выныриваю из-под воды и плыву к бортику бассейна, чтобы отдышаться.

В воде, помимо меня, плещутся еще пятеро или шестеро. У меня очень, очень болит живот, я прижимаю к нему ладонь, и по руке течет что-то горячее и липкое. Смотрю вниз — это кровь.

Кто-то проходит за моей спиной, останавливается.

— У вас кровь течет... — с удовольствием сообщает мне незнакомка в алом купальнике. — Вам нужно к врачу.

Ноги у девушки замечательно кривые и волосатые, причем одна обута в резиновый шлепанец, другая — в дешевую кроссовку.

— А где здесь врач?

— На первом уровне.

Встаю. Огромный бассейн или аквапарк. Стены из стекла, и я вижу, что на этом этаже не меньше десятка бассейнов, вверх и вниз ведут эскалаторы. Я угодил в один из неглубоких. В соседнем прыгают с вышки — значит там глубина метров семь, не меньше. Повезло. Хотя я умею плавать, так что не важно. Шум, крики, смех... Веселая компания детей затевает вокруг меня игру в салочки, и я еле-еле обгоняю их.

Идти мне больно. С каждым шагом из дырки возле пупка выплескивается фонтанчик крови. До нижнего уровня не меньше десятка этажей, а эскалаторы ползут еле-еле. Чтобы отвлечься от боли, разглядываю бассейн. Выглядит он впечатляюще. Этажи, этажи, этажи — на каждом не меньше пяти огромных бассейнов, бассейнчики поменьше, «лягушатники» для малышни. Вывески — «Сауна», «Косметический кабинет», «Массажист» — на каждом этаже. У косметических кабинетов и саун сидят разновозрастные дамочки в резиновых шапочках и купальниках. У одной на лице выложена фантастическая инсталляция — клубника, кружочки огурцов, на скулах зачем-то лимоны. Этот фруктовый салат смотрелся бы аппетитно, если бы мне не было так паршиво. В другом настроении я бы непременно цапнул лимон или облизал клубничину...

Наконец я оказываюсь внизу. Здесь бассейнов нет, тихо и пусто. Огромный пустой холл, по периметру — прямоугольники дверей. Все закрыты. Над головой гудит кондиционер. Потолок высоченный, но кажется, что он давит — представляю себе массы воды, находящиеся наверху и удерживаемые только закаленным стеклом, и делается страшновато. А если вся эта конструкция рухнет?

Долго плутаю среди одинаковых дверей совершенно пустого первого этажа — плана нет, никого нет, и медкабинет найти невозможно. Дергаю за ручки — везде заперто. Пытаюсь стучаться — бесполезно, мне нигде не открывают. Вымерли здесь все, что ли? И зачем вообще столько дверей? Офисный этаж? Но это же бассейн, какие тут могут быть офисы?

Отчаявшись, я вхожу в первую открывшуюся дверь.

За столиком сидит парень в медицинской шапочке и что-то пишет.

— Врач здесь принимает?

— Здесь. Только мы без одежды не принимаем.

Я смотрю на себя — в животе у меня дыра, из которой течет кровь. И ничего, кроме плавок. Разве плавки — не одежда?

— Пойдите оденьтесь и приходите.

— А где гардероб?

— На третьем уровне.

У меня нет номерка, и я сомневаюсь, что в гардеробе есть моя одежда. Кажется, я безбилетник. Заяц. В моей ситуации — я вовсе не собирался оказываться в этом проклятом бассейне! — это радует вдвойне.

— Да, а где ваш абонемент? — словно читая мои мысли, спрашивает санитар.

— Не знаю...

— Мы без абонемента не принимаем.

— Но я же ранен.

— Мало ли, где вас ранило?

— Вы же медбрат.

— Ну и что, — пожимает он плечами. — У нас такие правила.

— Я же ранен!

— У нас такие правила, — с равнодушным терпением отвечает парень.

Глаза у него совершенно мертвые, и, приглядевшись, я вижу, что на левой щеке у него трупные пятна, а на пряди волос, выбившейся из-под шапочки, — плесень.

— Пропусти его, — говорит женский голос из селектора.

Санитар кривится. Длиннющим скрученным на конце ногтем ковыряет в ухе, с интересом смотрит на зеленоватое содержимое.

Мне кажется, меня сейчас стошнит. Желудок трепыхается у самого горла, я стараюсь дышать глубоко и размеренно, но это усиливает боль в животе. Еле-еле давлю рвотные спазмы. Санитар облизывает ноготь, кивает на дверь за своей спиной.

— Пройдите.

Прохожу в кабинет. Врач стоит у окна. Это девушка, совсем молоденькая.

У нее круглые румяные щеки, полные руки и длинная рыжеватая коса, она совсем некрасива по нынешним меркам — широкобедрая, полногрудая, с медовой плавностью движений. Длинная юбка и шаль поверх халата делают ее похожей на купчиху с полотен Кустодиева. Она раздумчиво поправляет выбившуюся прядь, прикусывает пухлую губку.

— Вы уйдите, пожалуйста. Мне помощники не нужны. — Голос у нее глубокий, грудной, и мне кажется, что она должна прекрасно уметь исполнять романсы.

От ее шали пахнет ландышем, я вглядываюсь в кругловатые серые глаза и вздрагиваю.

— Витка! Витка, ты меня не узнаешь?

Девушка перебрасывает косу с груди за спину, с недоверчивой улыбкой смотрит на меня.

— Меня действительно зовут Вита, Виталия. Но я не знаю, где бы мы могли познакомиться.

— Ты же Смотритель, ты меня не узнала? Я Тэри!

— Я вас не знаю. Уйдите, мне нужно заняться пациентом.