Мир наизнанку (сборник)

Максим и Гай бредут вдоль берега, оставляя две цепочки следов.

ГАЙ. А если нас накроет патруль, скажем, будто меня похитили выродки, а ты за ними погнался и отбил меня, блуждали мы с тобой, блуждали по лесу и вот сегодня вышли сюда…

МАКСИМ (без энтузиазма). А что нам это даст?

ГАЙ (рассердившись). А то нам это даст, что нас, по крайней мере, не шлепнут сразу же на месте!

МАКСИМ (мрачно). Ну уж нет, шлепать я себя больше не дам, да и тебя тоже…

ГАЙ. А если танк?

МАКСИМ. А что – танк? Подумаешь, танк…

Идут дальше. Вокруг поднимаются пустые песчаные дюны.

МАКСИМ (задумавшись). А это хорошая мысль. Захватим танк. Слушай, Гай, отличная идея! Смотри, как только они появятся, ты пальни в воздух и веди меня под конвоем прямо к ним. А там уж мое дело. Ты держись в сторонке, не попадись под руку и, главное, больше не стреляй…

ГАЙ (воодушевленно). А тогда давай идти по дюнам, чтобы нас издали было видно!

Они поднимаются на дюны…

И внизу, у берега, в маленькой бухте им открывается белая субмарина – страшная, похожая на тушу двугорбого морского животного.

* * *

Кабинет государственной прокуратуры. На мониторе – документальные кадры штурма башни. Максим бежит с автоматом, стреляет, лицо перекошено. Наезд крупным планом: Максим стреляет, выпучив глаза, оскалив зубы…

В кресле перед столом сидит Рада. Смотрит на монитор, слезы на глазах.

ПРОКУРОР. Ну вот, вы сами видите. Красивого мало, правда?

РАДА. Его обманули. Он… очень добрый человек. Он… может убивать, но только в крайнем случае.

ПРОКУРОР. Знаете, во время оглашения приговора у меня было такое чувство, будто я приговариваю к каторге ребенка. Он похож на ребенка, да? Такой наивный… Доверчивый… Вот вы говорите, добрый, а в чем эта доброта проявляется?

РАДА (подбирает слова). Ну… Он не такой, как мы. Он лучше. Я не знаю, как объяснить. Он… будто человек из другого мира.

ПРОКУРОР. Он в самом деле горец? Он рассказывал вам про горские обычаи, какая там жизнь?

РАДА. Рассказывал. Он очень скучал по дому. Там чистые реки и моря. Не бывает войн.

ПРОКУРОР (скептически). Надо же…

РАДА. И еще он рассказывал про устройство мира. У них в горах считают, что мир устроен наоборот: мы живем не на внутренней поверхности большого шара, а на внешней, и этот шар будто бы плавает в пустоте.

ПРОКУРОР. Массаракш… Вот это и называется мир наизнанку. Очень, очень интересно… С чего бы такому человеку связываться с выродками, валить башни, убивать людей?

РАДА. Они ему наплели, будто башни – это какие-то излучатели. А он и поверил. Излучатели, представляете? Это же бред, все сумасшедшие говорят, будто их кто-то облучает!

ПРОКУРОР (хмурит брови). В самом деле.

РАДА. Скажите мне, пожалуйста… Он ведь жив, правда?

ПРОКУРОР. Думаю, да. Думаю, у нас есть все основания считать, что он жив. Более того, я думаю, мы с ним скоро увидится: вы, я… Мне ведь тоже очень интересно с ним поговорить. Я хочу, чтобы он и мне рассказал об устройстве мира вот так, наизнанку.

Прокурор улыбается. Рада смотрит на него с надеждой.

ПРОКУРОР. Мне очень надо найти общий язык с этим странным человеком. И вы мне поможете. Ведь поможете?

Рада смотрит на него. Ее робкая ответная улыбка медленно тает.

РАДА. Нет. Я не буду вам помогать.

* * *

Гвардейцы привозят Раду в тюрьму. Плавучая тюрьма – док.

Входят в огромную ржавую стену. Тюремный двор; Рада в ужасе озирается. Ее ведут вверх, вверх по лестницам, вводят в камеру, на удивление приличную и неплохо обставленную.

На окне нет решетки. Окно – на страшной высоте над пропастью тюремного двора.

Рада без сил опускается на кровать. Поворачивается ключ в замке; Рада вытаскивает из кармана плаща большую пуговицу.

Смотрит на нее. Плачет.

* * *