Мир мультфильма: Идеи и образы мультипликации социалистических стран

Предельный лаконизм и условность решений открывали перед художником новые увлекательные возможности — еще неизведанную полностью свободу и строгость внутренней меры, который должен быть подчинен синтез многообразных, строго отобранных средств выразительности. То, чему посвящались многочисленные объемистые тома исследований ученых, представало на экране в игриво-фантастическом толковании художника изображенным несколькими точными штрихами, броскими зарисовками. Это был лаконизм четкой, целеустремленной мысли, пронизывающей пространство кадра. При этом двухмерность графических решений не создавала ощущения декоративной плоскостности изображения. Рисунок Гопо, казалось, свободно владел всеми измерениями пространства. Его солнце, словно из далеких глубин вселенной, управляло огромной спиралевидной системой мироздания, устремляя в мрачные просторы космоса свои могучие протуберанцы.

Гопо и сам сознавал, что ему удалось сказать своим фильмом нечто новое. Вспоминая в беседе с корреспондентом АПН В. Самошкиным этот знаменательный рубеж своего творчества, он так объяснял характер своих открытий: "Пытаясь подражать Уолту Диснею, я оказался в критическом положении: мне не нравились результаты моей работы. И тогда я полностью изменил манеру рисунка и самый принцип создания мультфильмов. В этом мне помог человечек, открытый мной в 1956 году… Человечек восстал против Диснея — против красивых рисунков, привлекательных декораций, чарующей музыки. Так возник фильм "Краткая история" — своего рода "анти-Дисней"[79].

Новизна и смелость, проявленные молодым румынским режиссером, были несомненны. Фильм получил высокую оценку критики и жюри X Международного кинофестиваля в Канне, где ему в 1957 году была присуждена главная премия — "Золотая пальмовая ветвь".

Ион Попеску-Гопо стал стремительно подниматься по лестнице мирового признания. В том же году он получает звание заслуженного артиста РНР.

Остроумие, юмор, щедро рассыпанные в фильмах Гопо, представляют собой своего рода контрапункт, надежно уравновешивающий и заземляющий естественные для его отношения к миру и своему герою всплески возвышенного и патетического.

Не меньшую известность, чем сам режиссер, неожиданно для себя однажды проснувшийся знаменитым, получает и его человечек. Успех и популярность, внезапно свалившиеся на голову мастера, были столь обязывающими, что нужно было не откладывая думать о продолжении "Краткой истории", ее идей и принципов в новом фильме о человеке, чтобы подтвердить закономерность достигнутого.

Гопо и для следующего фильма выбирает исторический сюжет — он решает рассказать в той же эскизно-лаконичной юмористической манере причудливых моментальных набросков о том, как, по его представлению, возникли различные виды искусства. В сущности, фильм "Семь искусств" — это еще одна глава повести о человеке, покоряющем и обживающем окружающую его природу, открывающем в себе несметные творческие силы — источник духовного прогресса.

Открытие мира было для его героя открытием и своих собственных возможностей. Главный смысл и функцию духовной культуры режиссер видит во все возрастающей способности человека противостоять грозным силам космических стихий, противопоставить дикому разгулу природы свою, человеческую реальность, с ее особыми законами и гармонией, основанной на осознании и использовании объективных законов.

С удивительной точностью и силой изображает мастер в нескольких выразительных динамических зарисовках состояние своего героя. Он выходит из пещеры и застывает, остолбенев от неожиданности: на стене он видит подобное себе существо, неотступно следующее за ним и, как ему кажется, настроенное отнюдь не дружелюбно. Вооружившись каменным топором, человечек наваливается грудью на свою собственную тень и наносит ей "уничтожающие" удары. Тень действительно исчезает вместе со спрятавшимся за облаком солнцем, а на стене остается выгравированное изображение — первое творение пещерного человека.

Так в интерпретации режиссера возникает изобразительное искусство, древнейший из его видов — рисунок. Но Гопо не был бы Гопо, если б эту афористичность мультипликационного мышления не обогатил еще несколькими выразительными деталями.

Как настоящий заправский художник, его человечек отходит немного назад, чтоб бросить еще один оценивающий взгляд, и, вновь подойдя к "картине", наносит, уже вполне профессиональным жестом, "последний штрих живописца" — добавляя улыбку радости автопортрету.

Человечек "входит в роль", становится художником, бесстрашным открывателем прекрасного в действительности и в себе. В течение одной минуты экранного времени, отпущенной на каждое из искусств, режиссер представил все основные признаки различных видов художественного творчества.