Читаем Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век полностью

Другим молодым французом, с которым Буллиту удались серьезные дела, был летчик Ги ля Шамбр, ставший министром авиации весной 1938-го. Во Франции Буллит постоянно слышал, писал и говорил о самолетах. Ля Шамбр рассказывал Буллиту, что Франция и Германия имели достаточно бомбардировщиков, чтобы уничтожить столицы и промышленность друг друга. Однако Германия имела гораздо больше истребителей, которые могли ее защитить, и с каждым месяцем ее преимущество увеличивалось: в те решающие годы Германия производила больше самолетов в месяц, чем Франция и Англия вместе взятые. Ля Шамбр добивался массовых закупок американских аэропланов, но Рузвельт подписал Акт о нейтралитете, запрещавший продажу оружия воюющим сторонам в Европе. В разговорах с французскими летчиками у Буллита появилась оригинальное для того времени представление о связи между технологией и политикой, которое вело его к новому видению единой Европы. Развитие авиации, писал он, превратило современную Европу в нечто абсурдное: за час можно пересечь несколько европейских границ. «Мелкие европейские государства не выживут в эпоху авиации. Сейчас у них есть выбор: либо они подавят свои национальные чувства – гордость и ненависть – в достаточной степени для того, чтобы объединить континент; либо наоборот, уничтожат друг друга, и Европа достанется большевикам» [167].

Разговаривая с французскими лидерами, Буллит не мог обещать им военную поддержку Америки, которую Рузвельт и тем более Конгресс не были готовы предоставить. Помня об уроке Первой мировой войны, Буллит и сам надеялся, что Америка на этот раз избежит прямого участия в европейской катастрофе. Но идея объединения Европы постоянно присутствует в парижских письмах Буллита Рузвельту. Единственный шанс мирного развития, писал он 10 января 1937-го, состоит в том, чтобы Блум выступил с обширной инициативой разоружения и экономического сотрудничества на континенте. Такой проект поддержат все страны Европы, кроме Германии, Венгрии и Болгарии. Россия сделает все, чтобы убить такую идею, но это неважно: Россия не Европа, писал он. Это очень ранний вариант европейской идеи, которую Буллит формулировал в открытом противостоянии советской угрозе: «единственным итогом всеобщей европейской войны станет азиатский деспотизм», писал он Рузвельту [168]. Очевидно, что Буллит постоянно обсуждал эти идеи с Блумом и другими французскими лидерами, включая молодого Жана Монне, который их осуществил.

В ноябре 1937-го Буллит по собственной инициативе посетил Геринга в Берлине. В подробном донесении Рузвельту он сравнивал нацистского лидера с задней частью слона, но пересказывал его слова и намерения. Геринг рассказал Буллиту, что Германия полна решимости исправить ошибки Версальского мира, аннексировав Австрию и Судеты. Одновременно он говорил, что у национал-социалистов нет намерений в отношении Украины. Так в Вашингтоне узнали о планах официальной Германии за четыре месяца до аннексии Австрии и за десять месяцев до Мюнхенского договора. Надо думать, что сотрудники Госдепартамента, выполняя свои прямые обязанности, поставили об этом в известность коллег в Лондоне и Париже. Если так, не вполне понятно, почему в этих дипломатических столицах акции Гитлера постоянно назывались «внезапными».

Премьер-министр Даладье в эти дни говорил Буллиту, что Гитлер не примет никаких условий мира, кроме «абсолютного унижения всех наций на Земле». Он тоже балансировал между двумя угрозами. Наполеон в своей ссылке на острове святой Елены пророчил: «Казаки будут управлять Европой». Вот это и случится, говорил французский премьер: выиграют от войны только большевики. Буллит был в ужасе от итогов Мюнхена и, узнав о них от Даладье, телеграфировал Рузвельту: «Встреча с Гитлером в Мюнхене была дипломатическим поражением Франции и Англии». Все равно симпатии Буллита целиком принадлежали Франции. «Дух Франции все тот же… Война будет долгой и ужасной, но какова бы ни была цена, Франция выиграет эту войну», – писал он [169].

Летом 1938-го Буллит принимал у себя в Париже сыновей своего старого друга и соперника Джозефа Кеннеди, американского посла в Лондоне. Братья Кеннеди собрались тогда, накануне войны, в большой европейский тур, и их особенно интересовала Восточная Европа. Сохранилось письмо Буллита Джону Кеннеди, эсквайру, от 8 мая 1939-го, где посол предлагал трехнедельный маршрут: Берлин, Варшава, Каунас, Таллин, Москва. В итоге братья Кеннеди гостили несколько недель у Буллита в посольстве, а дальше не поехали. Война могла начаться в любой момент.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии