Мир миров

Кутшеба в сердцах улыбнулся. Такая была у Евгения привычка – жаловаться на земли, в которых ему довелось жить, и восхвалять лесное царство, из которого его изгнали. Каким же прекрасным предстал из его рассказов этот суровый порядок Тайги, особенно по сравнению с беспорядком в Польше и всей Республике Наций. Наемники, работающие на Буртовецкого, и его слуги были вынуждены бесконечно это выслушивать. Кутшеба, который законы Матушки Тайги познал на собственной шкуре, время от времени спорил со своим командиром. Но сейчас махнул рукой.

– Если бы кто-то сидел там в засаде, то птицы всполошились бы, – сказал он. – Да и нас много. Лакомый кусок, только не откусишь. Птицы нас не тронут.

– Дело говоришь. Но как-то неохота мне туда тащиться.

– Работа такая.

– Служба, – поправил его Евгений. – Но ты прав.

Оказалось, что нет.

Сначала на них напали собаки. Черные, огромные, как в легендах о чертях, блуждающих по полям сражений, где под тонким слоем земли лежали тела погибших, об упокоении душ которых никто в свое время не позаботился. Звери, однако, умирали от обычных пуль, хотя некоторым из них и удалось добежать до конвоя и растерзать двоих стражников.

Если бы напали только собаки, остальная охрана спасла бы тех двоих. Но за псами из укрытий выбежали люди в разорванной одежде, грязные, худые и изможденные. Это были не обычные бандиты, а представители одного из диких племен, которые объединились с людьми, пытающимися выжить на зараженных энергией веры землях. В силу того, что боги и демоны воспринимали их как дичь для охоты, они бы вымерли, если бы не освоили новые способы выживания. Они забыли о цивилизации, нашли хранителей среди демонов, не менее диких, чем они сами, и, живя так же примитивно, как жили тысячи лет назад их предки, такие же дикие племена, они отвоевали свое место в этих неприветливых к людям землях. Заражение меняло их, искажая тела и мысли. Хотя они по-прежнему напоминали людей, всё чаще можно было встретить человека с демоническими мутациями. Земли, которые людям не удалось отвоевать, начинала осваивать новая раса.

Они не должны были отходить так далеко от своих хижин.

Кутшеба застрелил двоих, а потом у него закончились патроны. Перезарядить он не успевал, поэтому потянулся за саблей. Краем глаза он заметил какое-то движение, но прежде чем успел отреагировать, наполовину человек – наполовину труп ударил его скакуна со всей силы в бок растущими на голове рогами, кончики которых были усилены кремниевыми наконечниками.

Удар был такой силы, что лошадь перевернулась на правый бок. Если бы не помощь мары, животное придавило бы Кутшебу. К счастью, демоница была наготове. За все эти годы она изучила организм своего носителя и научилась управлять им на клеточном уровне. Она не остановилась на адреналине, выделяемом надпочечниками, а сама проникла в нервную систему Кутшебы, усиливая пробегающие по ней импульсы собственной безжалостной волей.

Обычный человек погиб бы, приваленный лошадью, однако Кутшеба был далеко не обычный человек. Когда полутур перепрыгнул умирающее животное, чтобы добить рогами сброшенного всадника, и с рычанием ударил копытом в землю, мужчина уже стоял за ним, занеся саблю над его толстой шеей.

Пришлось ударить дважды. Затем он обернулся, чтобы насадить на лезвие несущегося на него дикаря. И сразу же наклонился, так как охраняющая его мара предупредила об ударе сзади. А потом посоветовала прыгнуть вправо, на нападающих, которые пока стояли к нему спиной.

Но он не послушался. Двинулся к большому дикарю в шлеме из черепа волкодлака. Дикарь был завернут в плащ из человеческой кожи и как раз поднимал примитивное копье с каменным наконечником, чтобы прибить растянувшегося на земле Евгения, который только что уложил четверых.

Кутшебе показалось странным, что всего пятерых дикарей хватило, чтобы задержать пришедшего из Тайги, но тут он услышал тихое пение дикаря с копьем. Шаман зараженных оглушил командира стражи каким-то заклятием.

Кутшеба снес ему голову одним точным движением, в которое вложил всю силу, заимствованную также у мары, которая в эту минуту материла его за самоубийственное (по ее мнению) непослушание.

Он понимал, что на второй удар у него не хватило бы времени. Шаманов зараженных земель поддерживали собственные темные силы их жертв.

Дикари отчаянно кричали, пока их командир поворачивал к Кутшебе уже обезглавленное тело. Его голова, подпрыгивая на кочках, продолжала петь свои заклятия. Однако в них не было прежней силы. Евгений очнулся. Он зло зарычал, стряхнул с себя дикарей и убил их прежде, чем они успели убежать.

И минуты не прошло, как всё было кончено.

Дикари в панике разбежались, а разочарованные вороны, наблюдавшие за всем происходящим с ветвей деревьев, ретировались обратно в небо, чтобы избежать мести уцелевших. Только несколько самых наглых птиц вернулось к трупам людей, убитых раньше. Когда стражники их осмотрели, оказалось, что это были, вероятно, какие-то местные бандиты, которым не повезло и они встретили на своем пути дикарей.