Мир львинов

— Боишься! — заключил он и удалился. Варах перевел дух — хоть кто-то его сегодня не бьет! Через поллучины юный воин вернулся. Швырнув на пол невыделанную шкуру зубра и скребки, он приказал:

— Хватит валяться, раб! Вставай — и за работу! И чтоб к вечеру закончил!

Варму недобро сощурился и показал зубы — он бы не притронулся к этой шкуре даже под страхом смерти!

— Я тебе не раб! — прошипел он.

Юнец пожал плечами и удалился, оставив пленника лежать. Больше вараха никто не беспокоил. Мучимый холодом и болью, избитый до полусмерти, Варму кое-как переполз на брошенную шкуру и затих. Ему было плохо. Постепенно боль утихла, и он уснул.

Когда человек льва проснулся, ему стало еще хуже. Колотил озноб, раненое плечо горело огнем.

Безумно хотелось пить. Застонав, Варму попытался повернуться на бок и не смог. Пробитое плечо отозвалось бешеной вспышкой боли. Почти теряя сознание, пленник затих. Он не знал, сколько времени пролежал так. Никто не приходил, и в конце концов Варму решил, что про него забыли.

Жажда начала сводить с ума. Собравшись с силами, раненый сначала перекатился на живот, потом встал на колени… Все кружилось перед глазами, в ушах шумело. Пришлось привалиться к стене и переждать, пока дурнота хоть немного отпустит. Отдышавшись, Варму на четвереньках пополз вдоль стены, то и дело останавливаясь передохнуть. В пещере, едва освещаемой единственнымм факелом было тихо, где-то капала вода. Пленник пополз на звук и вскоре добрался до небольшого, бьющего прямо из камня родничка. Вода в нем оказалась чистой и холодной, и пленник напился. Сразу стало лучше. Отдохнув еще немного, Варму сумел подняться на ноги. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота… В дальнем конце пещеры темнел выход. Держась за стену, пленник побрел к нему. Его шатало.

Пройдя буквально несколько шагов, он споткнулся обо что то и упал, сильно ударившись плечом. Дикая вспышка боли заставила его провалиться в темноту…

В третий раз Варму очнулся на чем то мягком. Лежать было хорошо и удобно, раненое плечо почти не болело. Рядом с ним сидел все тот же юнец.

— Привет, раб! — радостно оскалился мальчишка. — Ну ты и живучий!

Варму молчал.

— Ты глухой? — поинтересовался юнец. — Отвечай, когда с тобой разговаривают!

— Я не раб. — ответил ему варах. Ему вдруг стало все равно.

Юный воин окинул его долгим оценивающим взглядом и хмыкнул.

— Нет, ты раб! — заявил он. — Мои братья тебя словили!

— Поймали. — поправил Варму. — И от этого я не стал рабом!

Мальчишка растерялся и захлопал глазами.

— Ттоесть ккак? — промямлил он. — Тты же пленник?!

Варах кивнул:

— Но не раб! Не путай!

Юнец продолжал хлопать глазами.

— А есть разница? — наконец, спросил он.

Человек льва пожал плечами.

— Конечно, есть! Поймать-то вы меня поймали, а дальше? Работать на вас я не буду! Потому и не раб, а пленник! Понял?

— Ааааа… — протянул в конец растерявшийся мальчишка и почему-то покраснел. — Мои братья тебя заставят! — заявил он убежденно.

Варму прикрыл глаза и отвернулся.

— Иди, мальчик… — попросил он устало. — И передай своим братьям, что они придурки!

Юнец взвился, как от пощечины, занес было для удара сжатый кулак, но передумал и ушел.

— Обиделся. — усмехнулся про себя раненый. — Утя-мутя!

Мальчишка его забавлял.

Варму полежал еще немного и уснул — он все еще был очень слаб.

Долго спать ему не дали. Явились братья — злющие презлющие, в количестве аж трех штук.

Бесцеремонно стащив вараха с тюфяка, они снова принялись его бить. Человек льва терпел.

Притомившись, молодые воины швырнули пленника обратно и уселись рядышком. Они глядели на Варму.

— В отключке? — спросил тот, у которого была сломана рука.

— Не дождетесь… — прохрипел пленник, корчась от боли — били его на совесть.

Пришел юнец в сопровождении полной немолодой женщины с добрым лицом.

— Мама! — воскликнул он. — Я ж тебе говорил!

Женщина склонилась над варахом и покачала головой.

— Вы его убьете. — сказала она сыновьям. — На нем живого места нет! Прекратите немедленно!

И Варму преисполнился к ней благодарности.

Хвостатые воины смутились и покраснели, как подростки, под осуждающим взглядом матери.

— Как не стыдно! — говорила им женщина. — Издеваться над беспомощным, раненым человеком! Я вас не такими воспитывала!

— Но, мама! — возразил тот, который со сломаной рукой. — Он отказывается работать!

Женщина взяла сына за плечи и повернула лицом к скорчившемуся на тюфяке пленнику.

— Аши! — сказала она. — Этот мужчина — воин от мозга до костей! Он никогда не станет рабом! — развернулась и ушла. Братья остались одни. Вид у них был растеряный.

— Ну, и чего нам теперь с ним делать? — спросил Аши.

— Добить? — неуверенно предложил хромой.

— Вытащим его наружу и оставим в скалах. — решил Аши. — Пусть его зверье сожрет!

Ухватив пленника за ноги, братья потащили его к выходу. Варму только застонал — он ничем не мог им помешать.