Мир «Искателя», 2004 № 04

Ушел и Алексей, последнее время, безукоризненно внимательный к делам Павла, понимающий, дающий полезные советы и рекомендации. И неизменно с поразительным упрямством выспрашивающий при каждом своем визите о действиях его дяди, о финансовых делах, о состоянии банка и настроении сотрудников. Помнится, именно он натолкнул Павла в одном из разговоров, как бы между прочим, на махинации со счетами… А затем ненавязчиво подсказал мысль о возможности начать самостоятельное плавание. За успехом которого будет внимательно следить семья Серафимы, и он — последнее, не произнесенное им, но выраженное через другие слово Алексею далось с некоторым трудом — ее представитель.

Павел соглашался, шел на контакты, встречался с общими знакомыми, имеющими выгодные связи и определенный вес. Шел, будучи уверен в том, что воспользоваться всем этим ему если и придется, то одному: Серафима тогда уже позвала его к себе и предложила то самое, от чего он не смог отказаться. Он согласился и с ней и с ее супругом, поставив сразу на две лошади и ожидая, когда они обе придут к финишу.

Тогда он почти не сомневался в успехе ставок. Фортуна благоволила ему, благоволила почти всегда. Вплоть до последней финальной измены. До прихода Симы. И до ухода ее.

Теперь все произойдет просто и быстро. Павел настолько успокоился и взял себя в руки, что мог разложить свое будущее едва не поминутно, столь был уверен в нем.

Сейчас Сима отправится домой, где ей останется только дождаться подходящей минуты. Едва раздастся звонок в дверь и в дом придут люди в форме, она начнет давать очень интересные показания. Документы, извлеченные ею из тайника, частично отфильтрованные от присутствия ее самой, будут переданы компетентным лицам, которые не замедлят явиться к нему, возможно, уже сегодня вечером, когда стемнеет. У самого Павла найдутся другие материалы, самостоятельной ценности не имеющие, но в сочетании с полученными прежде от Серафимы, проливающие достаточный свет на деятельность племянника Караева. Компетентные лица свяжут дела нынешние с событиями давно минувших дней. Те самые, связанные со странным покушением ребят Османова на любимый «Мерседес» дяди, который Караев покинул буквально за минуту до взрыва. Хронометражем руководил Павел: едва дядя появился на пороге его кабинета, он, как и было запланировано, немедленно прервал телефонный разговор. Тогда все закончилось сравнительно благополучно, по крайней мере, для него: после недолгих переговоров с его сольным участием, кто-то из группы Филимонова, с одной стороны, и некто от Умара Гаджиева, с другой, понесли заслуженное наказание, все остальные пожали друг другу руки в знак вековечного мира.

В тот день, последний, проведенный им в Спасопрокопьевске, где и проходили переговоры, он понял для себя, сколь глубока его неприязнь к человеку, которого в тот день встречал на пороге своего кабинета.

На первый взгляд ничем не обоснованная неприязнь.

Серафима — как же без мыслей о ней! — тоже говорила ему что-то в этом духе, выражала непритворное удивление; она и сегодня едва поверила в то, что он обоих смахнул со стола, вместе с некстати оказавшимся на месте телохранителем. Впрочем, пресса и выпуски новостей ее убедят. Если у нее окажется время для просмотра телевизора этим вечером, если у нее будет в том охота.

Конечно, Сима прекрасно знает цену извлеченной из тайника за ковром информации, знает, как и когда воспользоваться ею, и, что хуже, знает, что будет — с ней и с ним — после того, как информация уйдет по назначению.

Другой вопрос, кто и когда нашепнул ей идею воспользоваться этим. Тот же Алексей, незадолго перед последней поездкой? Которую, Павел не сомневался в этом, она старалась предохранить от его вмешательства — и почти преуспела. Но это не объясняло игру на два фронта, ее неохотное желание содействовать никак не сочеталось с той встречей, с теми признаниями, с тем страстным желанием освободиться и уйти. К нему, как он думал тогда… к кому-то еще, как следовало предполагать отныне.

К тому, кто нашепнул ей план действий, который она столь успешно претворила сегодня в жизнь.

Павел услышал скрип входной двери, тихий шорох шагов по коридору. Первым его побуждением было побуждение охотника: одним движением он склонился к дивану, поднял «Вальтер» с сиденья и скользнул к выходу из комнаты.

В коридоре было темно, вошедший не увидел выключателя и шел лишь на свет, лившийся из дверей спальни. Задел что-то, оступился, и шарканье перешло в дробный перестук «шпилек». Павел замер. Таиться не имело смысла, он вышел в коридор, убрав «Вальтер» за спину. И внезапно остановился, точно увидев привидение, принявшее облик давно знакомого человека.

Узнавание длилось не дольше долей секунды.

— Ты? — охрипнув, спросил он, дернув рукой. «Вальтер» блеснул на свету, она увидела оружие и враз осеклась, так и не задав свой, ответный, вопрос. — Что ты здесь делаешь?

Она молчала, не сводя глаз с пистолета. Павел проследил за ее взглядом и убрал оружие за спину, заткнул за пояс.

— Я жду.