Мир и хохот

Люди видели — и забывали о том, что они на земле, на этой планете, в проклятом темном, но великом мире. Не было и ничего завлекающего с ее стороны — просто светилась ее душа сквозь телесную оболочку. Ухаживать за ней было бы нелепо — и это чувствовали те, кто к ней приближались. Никакого предпочтения с ее стороны, ничего лично женского, и красота ее была смертельна для земных. Ее любовь убивала похоть.

Оля была прихожанкой бедной православной церкви на окраине Москвы. Батюшка там, старенький, как будто вышедший из прошлых столетий, боялся за ее существование на земле и молился о ней, как молились в старину.

За ее существование на земле опасались и ее друзья. Ей никто и ничто не угрожало, кроме ее самой: она была, казалось, несовместима с этим миром. И тем не менее эта несовместимость и влекла к ней многих людей.

Когда Олечка входила в больничную палату, где лежали обреченные, обреченность падала с них, как туман. Даже самые тупые чувствовали, что бессмертие есть.

— Дай нам частицу твоей души! — кричал ей с постели раковый старичок.

— Такая частица есть в каждом, — ответила тогда Оля.

— В каждом, но во тьме, — заметила врач. — Не как у вас.

Были случаи истерики, когда видели ее. Не всегда все происходило гладко. Один молодой человек взвыл, увидя ее, и закричал:

— Зачем вы здесь? Вы нам мешаете!

Но большинство признавало, что в ней таится потерянная часть человеческой души.

— Когда-то мы все были такие, — вздыхала больная старушка из палаты необреченных.

Больше всего поражало отсутствие эгоизма и личной заинтересованности.

— Это даже не политкорректно, — заметил какой-то журналист.

Алла и Лена души не чаяли в Ольге.

— Ваши идут страшным путем познания того, что не дано людям знать, — повторяла им Оля.

— А ты путем Любви, — отвечала ей Лена.

Но и Оля не чуралась знаний, Богословские труды великих Отцов и учителей Церкви лежали и на ее столе.

— Но твой истинный Божий дар — это твоя душа, Олечка, — говорила ей Алла. — В твоих глазах есть то, что навеки потеряло современное человечество.

— Не говори так, Алла, не говори. Не все потеряно, — возражала Ольга.

— Да я знаю, не все и не всеми потеряно, — улыбалась Алла.

Это было года два назад.

И вдруг Лена позвонила Алле, которая как раз в это время завтракала вместе со Станиславом и Андреем, но к телефону подбежать успела.

— Ты представь, Оля Полякова объявилась, — провозгласила Лена. — Она уезжала в глубь России. Даю ее телефон и адрес!

И они встретились — Алла и Оля, там, в маленькой квартирке Поляновой.

Говорили долго-долго, погрузившись в общение. В конце концов Алла, ошеломленная, сказала:

— Оля, ты все больше и больше уходишь по своему пути. Этот путь ведет в какой-то высший, особый рай, созданный, чтоб существа могли бы отдохнуть от патологической злобы и ненависти, глубинным идиотизмом раскинутой по всему этому миру, гнездящемуся в каждой клеточке его обитателей. Как ты можешь жить здесь, да еще в их теле?

— Аллочка, я стараюсь ни о чем не задумываться до крайности. — Оля только развела руками. — Живу и живу. Через меня проходит то, чего нет в этом мире, я знаю это, глупо отрицать… Ну и что? Я рада уйти отсюда в любую минуту, если на то Божья воля. Как на Руси, у нас, говорилось: здесь мы в гостях, а там дома. Но тут у нас я вижу много страданий и много людей на редкость чистых, живых, открытых… Они не поддались механизму превращения в манекены…

— Конечно, конечно. Кругом одни парадоксы. Мир проклят, а в нем жители рая. А через тебя, Олечка, проходят такие волны неземной нежности ко всему, что существует, что мне становится страшно от этого несоответствия Неба и земли…

— Закончим, Алла. Естественно, я не ставлю себя высоко. Вот вы все рветесь в непостижимое, за грань… Лучше еще раз расскажи о Станиславе.

В конце концов Алла попросила Олю приехать к ней, поговорить со Стасиком, может быть…

— Я знаю, мы вспоминали об этом, что твое воздействие нередко встречает сопротивление. Но попробуем, — страстно добавила Алла.

— Не знаю, — засомневалась Оля, — случай со Станиславом уж слишком странен и запутан…

И они попробовали. Станислав встретил Олю радушно. Оля, как всегда, ничего и не делала специально, просто была, и все. Но радушие Станислава не перешло в освобождение, в возвращение. Точно образ, красота, свет, вся аура Оли прошла сквозь него, была принята, но не изменила страшной замкнутости его состояния. Все было хорошо, но хорошее ни к чему не привело. Олино предчувствие оправдалось, хотя…

Зато на следующий день Оля прикосновением руки излечила девочку-малыша. Это произошло впервые и почти случайно, и она ужаснулась, не смея отвергнуть свой новый Божий дар.

Глава 20

В тот день во дворе, где жила Алла, долго выла собака. Она сошла с ума, пристально глядя в глаза хозяина. Что же таилось в глазах этого человека — никому не было известно.

Но Алла ждала гостей. Наконец-то решилась пригласить Ростислава Андреевича, Короля бытия, и его Друга — Дальниева Антона Георгиевича, при котором Ростислав всегда более тих и разумен в стихии своего невиданного существования.