Мир, где нет тебя

– Нет. Искать адвоката в Москве бесполезно. Во-первых, чтобы тягаться с адвокатами Славы, нужен лучший. А у меня нет денег на лучшего. Во-вторых, в Москве он знает всех. И его все знают. И я никому не доверяю. А здесь я никого не знаю.

– Зато знаю я, – вроде как успокоил её Шохин. Но тут же постарался пыл Ланы остудить. – Но красть ребёнка у отца – не выход, ты понимаешь? Он будет драться за неё.

– Он приёмный отец, – поправила она его.

Это удивило. Шохин на Лану смотрел, после чего переспросил:

– Приёмный?

– Об этом мало кто знает. Так сказать, семейная тайна. Но Слава не биологический отец.

Костя обдумывал, затем спросил:

– А отец Сони?

Лана обожгла его взглядом.

– Сейчас это неважно. И то, что Слава не отец, тоже неважно, Костя. Поверь. Он Соню любит, и он будет за неё драться. Я знаю. И мне нужно преимущество, мне нужно, чтобы моя дочь была со мной. Господи, Костя, ты же знаешь, как это бывает! Не хуже меня знаешь! Я уже жалею, что уехала, что позволила ему так легко от меня избавиться. Ты слышишь, что он говорит? Что мы расстались, что я уехала сама. Фактически разрушила семью. А я не смогу оправдаться, все верят ему, а я просто бывшая жена.

– Хорошо, хорошо, успокойся, – снова попросил он. Шохин прошёлся по веранде. – Давай обсудим это завтра, не сейчас. Мне нужно подумать.

– Конечно, – согласилась Лана. – Я понимаю, что не имею права просить тебя об этом, но не знаю, кто ещё захочет мне помочь.

– В первую очередь тебе нужен адвокат, Лана, а не вор.

Лана только головой покачала.

– Боюсь, адвокат уже не поможет. Я сама сделала для этого всё. А ведь считала себя умной. Смешно, да? – И снова попросила: – Не говори Ване.

– Боишься, что он помогать решит?

Она отвернулась.

– Мне не нужна его помощь.

После того, как совершила задуманное, смогла поговорить с Шохиным с глазу на глаз, оставаться необходимости не было. Костя пообещал всё обдумать и позвонить, это вселило определённую надежду. Захотелось сделать глубокий вдох и поверить в то, что всё непременно будет хорошо. Ну и что, что будущий бывший муж рассказывает на каждом углу о том, как сожалеет о рухнувшей семье и себя в этом нисколько не винит. То есть, получается, что виновата она. Она уехала, она бросила, а Игнатьев нуждается во всеобщем сочувствии.

С Ниной попрощалась за пределами гостиной, а на Ивана бросила лишь быстрый взгляд в дверях. Он сидел на диване, вёл вежливую беседу с Мельниковыми, рядом любимая девушка, а Лана поймала себя на мысли, что он совсем на себя не похож. То есть, на того Ваню, каким она его когда-то знала и за кого выскочила замуж, обезумев от любви. До возвращения в родной город, почему-то была уверена, что только в её жизни что-то поменялось, что она повзрослела, а Иван Сизых без сомнения остался прежним. И теперь не понимала, как ей примириться с его переменами. Даже не в общественном статусе и материальном положении, хотя это и продолжало удивлять. Ваня сам изменился. Выглядел по-другому, смотрел на неё с взрослым, поистине мужским прищуром, у него была своя личная жизнь, потребности и без сомнения претензии к ней, к их общему прошлому. Вот только претензии он готов был озвучивать совсем другим тоном, без оглядки на то, что она когда-то была для него близким человеком, любимой женщиной. Он просто злился на неё.

Сизых некстати повернул голову и перехватил её взгляд, и Лана поспешила из гостиной выйти. Ей на самом деле не до его раненого самолюбия и давнишних обид. Необходимо сосредоточиться на другом.

У крыльца ждала машина с водителем, всё-таки Шохины радушные хозяева. Лана села на заднее сидение, радуясь тому, что не нужно ни с кем говорить и объясняться. Провела ладонью по колену, разглаживая шелковистую ткань платья. Подумала о том, что вряд ли в скором будущем сможет купить новый наряд от «Шанель». То, что недавно и достаточно долго воспринималось, как должное, уходит из её жизни. Интересно, а что ей делать с фамилией Игнатьева? Он потребует, чтобы она её сменила или ей самой стать принципиальной и вернуть девичью? Это, конечно, не трудно, но она уже не чувствует и не воспринимает себя Ланой Вольцовой. Или ещё проще, как упорно называли её в школе – Светой Вольцовой. Если она решится на этот шаг, это станет кардинальной переменой в жизни. Куда большей, чем она в состоянии вынести. Зато всё вернётся на круги своя.

– Вы можете высадить меня в конце улицы, а не у дома?

Седовласый водитель кинул на неё задумчивый взгляд в зеркало заднего вида. В конце концов, попытался образумить:

– Уже стемнело, Лана Юрьевна.

Лана Юрьевна. Она даже не представлялась ему, а мужчина в курсе. Хотя, кто знает, возможно, это вышколенность сотрудников Шохина.

– Ничего страшного. Я немного прогуляюсь. У нас здесь тихо, но спасибо за беспокойство.