Мир, где нет тебя

– Не спится, – ответила Лана. Поднесла к губам чашку с горячим чаем и сделала глоток. – Ты мне вчера писал.

– А ты не ответила. Чем занималась?

Лана качнула головой.

– Слава, я не уверена, что ты можешь задавать мне такие вопросы.

– Мы женаты, – ответил он с лёгкой усмешкой.

Это комментировать Лана не стала, лишь поинтересовалась:

– Что ты хотел?

– Поговорить.

– О чём?

– По-твоему, у нас нет важных тем?

– Слава, ты считаешь, что я стану с тобой разговаривать после всего, что ты сделал?

– Мы оба это сделали.

– Ну, конечно!..

– Лана, я соскучился по Соне.

– Ты мог ей позвонить. Но не соизволил.

Игнатьев молчал и сопел. После чего сказал:

– Я не хочу так.

– Что ты не хочешь?

– Всё. Давай поговорим.

– Я, честно, поражена. Откуда такое желание? Совсем недавно ты со мной говорить не хотел.

На вопрос он не ответил, вместо этого неожиданно предложил:

– Приезжай в Москву.

Лана даже рассмеялась, правда, недоверчиво.

– Слава, в какую игру ты играешь?

– Ты меня подозреваешь?

– У меня нет для этого причин?

– Я пытаюсь хоть что-то исправить! – не сдержался он.

– И поэтому я должна всё бросить и поехать к тебе в Москву?

– Что бросить? – переспросил он.

Лана заметалась в своих мыслях, сразу вспомнила о бывшем муже, который до сих пор спокойно спал в её постели, и от этого воспоминания занервничала. А Игнатьеву решила кое-что разъяснить:

– Я наняла адвоката! Хорошего.

– Я в курсе. Я с ним общался.

– Правда? И после этого общения в тебе проснулось желание со мной поговорить? Значит, он на самом деле хороший адвокат.

– Брось, – фыркнул Слава. – Думаешь, я испугаюсь мужика в костюме?

– Понятия не имею, чего ты испугаешься. И даже выяснять не хочу. Поэтому никуда не поеду. Кстати, нас могут развести без моего присутствия?

– Лана, у нас дочь. Твоё присутствие как бы необходимо. Если для тебя это важно, конечно.

Лана молчала, недовольно накручивала на палец прядь волос.

– Я проконсультируюсь со своим адвокатом по этому вопросу, – наконец сказала она.

А Игнатьев чертыхнулся.

– Ты ведёшь себя глупо.

– Слава, мне нечего тебе сказать, – перебила она его. О своей глупости разговаривать с ним не собиралась, ни минуты.

– И очень зря, между прочим. Возможно, мне есть, что тебе сказать.

– Я уже посоветовала тебе обратиться к моему адвокату. И больше не пиши мне среди ночи странные сообщения. Меня это беспокоит.

– Беспокоит?

– Хорошего тебе дня, Слава, – настойчиво проговорила Лана, заканчивая разговор. И не дожидаясь ответа, телефон отключила. Наконец, выдохнула. Судя по всему, никаких плохих новостей Игнатьев сообщать ей не собирался, и новых обвинений не выдвигал. А его ночной порыв носил чисто импульсивный характер. Как это ни смешно, но, кажется, он соскучился. По ней, её нравоучениям и навязчивой, неотступной заботе, и попросту по её присутствию в его жизни, хоть и ставшему нежелательным. Что ж, так бывает. После отъезда из Москвы она тоже скучала, тосковала и не понимала, как дальше жить, и зачем вообще ей нужна новая жизнь, без привычного уклада и даже без него. Это казалось жутко несправедливым. Видимо, настала очередь мужа кое-что переосмыслить и понять.

Вскоре проснулась Соня. Забегала по дому, радуясь новому дню, и её было бессмысленно просить, чтобы она не так сильно топала на лестнице и не кричала с верхней ступеньки, обращаясь к матери.

– Мам, можно сходить за Прохором?

– Ещё слишком рано. Ты не думаешь, что тётя Тома и дядя Вова спят?

– Уже восемь!

– Очень рада, что ты научилась разбираться во времени.

Соня печально вздохнула и свесилась с перил лестницы, изображая вселенскую тоску. Лана решила не реагировать.

– Что ты хочешь на завтрак?

– Блинчики.

– Блинчики? – Лана не на шутку призадумалась, потом вспомнила, что мама когда-то очень давно жарила блины. Кажется, на Масленицу. – А хлопья ты не хочешь?

– Нет. Я хочу блинчики.

Ясно, этим утром вместо её любимой, послушной дочки проснулся упрямец.

– Что у вас тут происходит? Кто говорил про блинчики? – Иван появился на лестнице, Соня в первый момент удивлённо на него вытаращилась, но прежде чем успела озвучить вопрос или непонимание ситуации, Иван легко подхватил девочку под живот и закинул себе на плечо. Соня засмеялась и задёргала ногами.

– Дядя Ваня, отпусти!

– Вань, в самом деле. – Лана кинула на него выразительный взгляд.

Иван смешно скривился, но осторожно девочку перевернул и поставил ногами на стул. Переспросил:

– Что с блинчиками?

– Я хочу, – как в школе, вскинула Соня руку.

Иван перевёл многозначительный взгляд на Лану, а та попыталась изобразить равнодушие и поспешила отвернуться. Сизых присвистнул.

– Ты не умеешь жарить блины?

– А почему ты решил, что я должна уметь их жарить? Я их не ем.

– Заметно. И, судя по тому, как Люба выглядит, она их тоже не ест. А я ем. Соня, доставай из холодильника молоко и яйца.

Лана едва не поперхнулась успевшим остыть чаем.

– Ты собрался жарить блины?

– Я умею, – удивился он. – А получается так, что в этом доме каждый должен делать то, что умеет.

Соня соскочила со стула и кинулась к холодильнику.

– Мама, у нас есть молоко и яйца?