Мир, где мне очень рады

— Мне просто интересно, что мы штурмуем, — сказал я скорее для себя, чем желая получить ответ, пнув один из трупов. — Что блять за танцоры?

— Может местная охрана? — пожал плечами Винни-блять.

— Серьёзно? А я-то думал, что просто здесь стоят, подрабатывают. — Капитан очевидность дальнего плаванья. — В любом случае, это лишь значит, что мы на правильном пути.

Я бросил взгляд на вторую дверь, что вела куда-то дальше.

— Ладно, хватит звенеть яйцами. Идёмте.

Пропустив вперёд Юсуфа, мы вновь двинулись дальше. Но ушли не так уж и далеко, так как буквально преодолев коридор и спустившись по лестнице мы пришли, собственно, к месту, которое и являлось причиной нахождения именно здесь ячейки ануса.

Я и без Юсуфа услышал шум людей, звон бокалов, смех, выкрики и прочие признаки веселья. Но только после того, как он посмотрел на происходящее по ту сторону двери через замочную скважину, мы смогли понять, куда попали.

— Куча пьяных женщин и мужчин за столами. И поменьше обнажённых мужчин и женщин, что танцуют перед ними.

— Серьёзно что ли? — покосился я на него недоверчиво.

— Как есть, — пожал он плечами, а я в свою очередь потеснил его, чтоб лично убедиться в том, что он не бредит.

Нет, оказалось, что всё верно, это был такой своеобразный стриптиз бар для мужчин и женщин, где можно было поглядеть и на тех, и на тех. Но это только то, что я видел отсюда. Скорее всего, там куда интереснее, однако для этого надо открыть двери, чего я делать не хочу.

— Нам нужно туда, как понимаю я, — пробормотал Ухтунг.

— Так ещё и по закону подлости полюбас на противоположную сторону.

— Нас спалят, — сказал уверенно Винни-блять. — В такой одежде, забрызганных кровью, нас спалят.

— Я это и без тебя понял, — тихо ответил я, глядя, как перед замочной скважиной проплыла девушка в чёрном костюме зайчика (может уши и были настоящими), а вслед за ней мужик в таком же костюме, только розовом. — Так, у меня появилась гениальная идея, как не спалиться.

Да-да, у меня идея, пусть и не первого сорта, как хотелось бы моей команде. Но великие дела требуют великих жертв, как говориться. А в таких ситуациях выбирать не приходится.

На эти жертвы мы и пошли.

Нам потребовалось минут пятнадцать, чтоб вернуться на исходные позиции перед дверью, уже готовыми прорываться с боем и искать вход к главарю.

— Если что, остальные как ни в чём не бывало продолжают путь, действовать по обстановке, но стараться держать друг друга в поле зрения, — объяснил я им прописные истины на всякий пожарный. Ну мало ли, вдруг от подобного у них все мозги выбило.

Я оглядел свою беспощадную команду, одетую… в… новые боевые… костюмы…

Я хочу это развидеть. Мои глаза сейчас вытекут через жопу.

На Ухтунге было бальное обтягивающее платье, в которое он еле влез. Причём это был единственный костюм, в который он влез. Розовенький. А ещё его агрегат нереально выпирал сквозь тонкую ткань. Он вызывал не столько умиление, сколько подсознательный страх. Такого встреть в подворотне и научишься телепортироваться. Винни-блять оделся в тёмно-красный обтягивающий кожаный костюм для садо-мазо, который был куда лучше розового костюма. Юсуф переоделся у нас в рыжую белочку. А я в зайку. Тоже чёрненький, кстати. И костюм, увы, был слишком мал и смотрелся как на Ухтунге, слишком обтягивающе. Настолько, что, опуская взгляд вниз, мне казалось, что я голый, слишком каждый выступ был виден. Это всё потому, что костюмы эти рассчитаны на девушек, но никак не на парней.

Это пиздец, я даже не представлял, что нам придётся идти на подобное ради победы. Команда каких-то пидоров, серьёзно. Глянешь на нас со стороны и становится страшно, только не за жизнь, а за анальную девственность.

— Убейте меня, — пробормотал Ухтунг, поправляя своё хозяйство. — Если жена узнает… не быть мне добытчиком. Если вообще кто-либо узнает… я уйду в горы.

В горы, это то есть он уже оттуда не вернётся, найдя себе последнего противника.

— А Мамонте бы это понравилось, — тихо сказал Юсуф, оглядывая себя. — Она любит подобные игры.

— Можешь забрать с собой, когда мы отсюда выберемся, — разрешил я, поправляя на себе уши. — Пиздец, пусть нас никто не узнает, иначе от позора не отмоемся… Ладно, погнали, чего стоять.

И мы погнали.

Я и до этого унижался до потери пульса, так что мне не привыкать. Но это не значило, что мне подобное нравится. Я со страхом представляю, что будет, если меня увидят мои знакомые или ещё кто. Да вообще, если кто узнает об этом. Эти-то и слова не скажут, так как сами вон как одеты, но вот другие…

Мы вышли в зал, где играла заводная музыка типа канкана, пахло табаком, какими-то цветами и чем-то сладким. Благо здесь было не светло, такой приятный полумрак с оттенком красного, что настраивал на определённый лад и где можно было вполне пройти незамеченным. Мы тут же двинулись к противоположной стороне зала, аккуратно лавируя между столами и посетителями, стараясь сильно не оглядываться. Вещи мы упаковали в сумку, которую нёс сейчас Ухтунг.