Мир, где меня ждут

А ночью она поняла, что никогда ещё ей не было так холодно. Не проходило и минуты, чтоб она мысленно не подумала: «Какой же холод». Её мысли заходили так далеко, что Клирия даже задумывалась: а не будь беременной, было бы ей легче или нет? И что будет, если избавиться от ребёнка? Станет ли ей не так холодно?

Холод сводил с ума, холод открывал все самые тёмные стороны, заставляя задуматься о том, на что ты готов, чтоб выжить. Клирия и до этого погибала от холода, но сейчас она умирала очень медленно, оттягивая неизбежное. И это, скорее всего, будет длиться ещё очень долго, прежде чем организм окончательно сдастся морозу.

На утро она поняла, что окончательно замёрзла. Её ноги уже немели не от боли, а от холода, пальцы на руках она тоже не чувствовала. Каждый раз её тело содрогалось от дрожи, и мороз пробирал до самого сердца. Клирию трясло, словно осиновый лист, и мороз пронизывал чуть ли не каждую клетку её тела.

Про боль в животе и в тазу она даже теперь и не вспоминала.

Но и мороз отошёл на задний план, когда она поняла, что её практически нагнали преследователи.

Едва Клирия заметила их, как тут же бросилась бежать через кусты на непонятно откуда взявшейся силе, пытаясь затеряться в лесу. Даже в такой ситуации она умудрялась сохранять собранность и относительное спокойствие, не поддаваясь панике. Это не помогало убедить саму себя в том, что она уйдёт из этого леса живой, однако сопротивление было единственным инструментом, который был при ней сейчас.

Но понимание того, что уйти от них она уже не сможет, сменилось чувством полёта, когда Клирия на полном ходу, какой только возможен в заснеженном лесу, выскочила из кустов…

Прямо к крутому откосу.

Клирия даже не успела затормозить, когда пласт снега на краю просто обрушился вместе с ней вниз. Она кувырком полетела со склона, кубарем скатившись таким образом метров сто вниз.

От такого пируэта живот прострелило болью, скрутив так сильно, что из глаз хлынули слёзы. Казалось, что мышцы внутри просто свело страшнейшей судорогой, словно их рвали и выкручивали, не давая даже возможности двинуться. А ещё в штанах стало очень мокро.

Но Клирия всё равно встала, корчась от боли и тяжело дыша, пытаясь найти взглядом сумку, которую сорвало с плеча, и одеяло. Обвела взглядом лавину, которую вызвала падением, плюнула на это и быстро засеменила ногами, согнувшись в три погибели и плача от боли.

Не больнее чем четвертование.

Это она повторяла себе каждый раз, когда её скручивало болью. Это значило только две вещи — или она повредила живот, или у неё схватки. От первой мысли Клирии становилось не по себе, словно ей кто-то выкручивал сердце; уже забытое чувство, которое давно не посещало её. От второй мысли становилось страшно.

Клирия не была лишена страха, просто чаще всего причин для него не было из-за того, что с многими вещами в этом мире она уже сталкивалась. Оттого и бояться было нечего. Но вот роды были чем-то новеньким. Оттого она боялась. Боялась в первую очередь за то, что сейчас так тянуло у неё в животе, словно двигая тазовые кости, и вызывало сильные мышечные спазмы.

— Не больнее, чем четвертование… — пробормотала Клирия уже сотый раз себе, задыхаясь на холодном воздухе, словно кто-то схватил её за шею.

Даже холод стал уже делом десятым. Оставалась только боль, которая буквально сковывала и заставляла ноги подгибаться. И сейчас бы посмотреть, кровь ли течёт из неё или это воды отходят, но времени не было, как не было и сил.

А её преследователи уже были близко. Ближе, чем когда-либо.

В итоге её ноги подогнулись. Не из-за того, что силы покинули её, хотя и это тоже. Живот скрутило настолько сильной тупой болью, что само тело отозвалось на это. Клирия просто остановилась, заскулила плача, обхватив живот, и упала на колени. Глубоко вдохнула, выдохнула, вновь вдохнула…

Тупая боль начала понемногу отпускать, онемение спадать, а с этим и проясняться сознание.

И первым делом Клирия схватилась за кинжал, что повесила себе на пояс, резко оборачиваясь.

Четыре человека. Всего четыре человека, которые… не выглядели людьми в прямом смысле этого слова. Словно облитые смолой или мазутом, они источали примерно такую же ауру, что и Клирия. Одетые в лёгкие накидки с плащами, словно мороз был не помехой, они двигались легко и непринуждённо, как будто паря над землёй.

— Какие… мерзкие и жалкие существа… — пробормотала она, придерживая живот. Казалось, что тот услышал её мольбы и на время отпустил, давая хотя бы вздохнуть спокойно. — Откуда вы выползли, черви?

Но они не обратили на её слова никакого внимания, приближаясь со всей неотвратимостью.

— Вам не нужна помощь, чтоб справиться с беременной? — оскалилась Клирия, отступив назад и вытянув перед собой кинжал. — Ведь можете и не справиться, никчёмные создания.

Без шапки, с растрёпанными волосами, бледная и заплаканная, сейчас оскалившая зубы, подобно хищному зверю, загнанному в угол, вся в снегу, она представляла из себя скорее не надежду, а остервенение.

Но едва один из них приблизился стремительным, но плавным движением к Клирии, как…