Мир, где меня ждут

Вражеские солдаты, поняв, что их дощатый забор не сильно-то и спасает, теперь прятались за обломками башен. Прямо на поле боя они строили из руин штурмовых башен защитные стены, толкая их поближе к рву, где и прятались от пуль, которые теперь не могли их достать. Оттуда же стреляли по нам лучники, так, для профилактики.

Можно сказать, что они быстро приспособились к новым реалиям, так как теперь около рва было множество обломков, представляющих из себя надёжное укрытие, за которыми и прятались супостаты.

Часть же отошла назад в зону недосягаемости пуль, чтоб не помирать почём зря, и единственной угрозой для них были только пушки. Там вражеские солдафоны всячески пытались уничтожить восставших мёртвых, которые уже почти прорвались к воротам. Ещё немного и трупы просто снесут этот железный коридор, под которым прячутся люди и который мы не можем прострелить.

У нас дела обстояли не сильно лучше, но и не хуже. Часть стены была порушена, часть каменных зубцов была уничтожена катапультами. Мы до сих пор несли потери от лучников, пусть и не в таких масштабах, как они от пуль. Можно сказать, что всё было очень даже неплохо.

Пушки продолжали без перерыва стрелять, сокращая численность врага и заставляя его чувствовать себя некомфортно, когда даже на большом расстоянии тебя могут достать.

Там, внизу за стенами, тоже суетились люди. Они продолжали укреплять повреждённые ворота, готовые в случае необходимости опустить железную решётку. Там же таскали раненных к целителям и магичкам, обладающим магией лечения. Их было очень мало: всего несколько человек, включая Рубеку, но толк от них точно был. Пусть и медленно, но они кое-как ставили солдат на ноги, исцеляя только критически важные органы и конечности, после чего те возвращались в строй.

Как, скорее всего, и у врага. Уверен, что и у него есть санчасть.

Однако всё это вскоре стало неважно. Санчасти, раненые, повреждения по эту сторону стены и потери у врага — всё затмила следующая проблема.

Пока я бежал обратно через толпу обороняющихся, что стреляла со стены по врагу, земля под моими ногами стала уходить вниз.

Стена по какой-то охуенной и неизвестной мне причине сейчас начала рушиться.

Глава 408

Я почувствовал, словно стою не на каменном полу, а на какой-то натянутой простыне, которая сейчас прогибается подо мной. И чему меня научила жизнь, так это тому что надо сразу бежать, когда что-то не так, а опасности ты не видишь.

— БЕГИТЕ! БЕГИТЕ ОТСЮДА!!! — закричал я, толкая солдат нахуй с этой части стены и уже видя, как она буквально проседает вниз.

Однако такое количество людей на стене сыграло с нами злую шутку — они просто не могли отсюда нормально убежать. Животная натура и стадный инстинкт сделали то, что делают всегда — давку. Спасая себя любимых, солдаты буквально выдавливали друг друга со стены, бросившись с этой части в разные стороны, тем самым только ухудшая и без того хуёвую обстановку.

Некоторых эта давка буквально сталкивала со стены во внутреннюю сторону; они падали вниз, крича и пытаясь ухватиться за что-нибудь, но с глухим металлическим стуком разбивались о мостовую. И таких было немало, они словно песок сыпались вниз из-за давки, но не продвигались ни на сантиметр.

И я был в эпицентре этого пиздеца.

Стена ещё раз вздрогнула и начала уже конкретно проваливаться. За моей спиной булыжники, служившие полом, просто исчезали друг за другом, и вся стена опадала вниз в образовавшийся зазор, словно лента.

Не имея возможности пройти дальше, но и не желая расталкивать солдат в разные стороны, я запрыгнул на зубцы стены и побежал по ним, едва не срываясь вниз. Я чувствовал, как под ногами уходит всё, и там, где мои ноги должны были почувствовать камень, зачастую уже был воздух, отчего я едва не сваливался. А там, где только что были мои ноги, пропадало всё, уходя вниз.

Я бежал по самому краю обрушающегося строения, едва поспевая уносить ноги.

А за моей спиной, подобно карточному домику, разваливалась часть стены. Солдаты, которые так и не смогли выбраться оттуда, кричали, пытались схватиться за что-то, но их уносило в водоворот этого каменного ада. Там с оглушающим треском деревянных перекрытий и ломающегося камня, их этим потоком просто перемалывало.

За несколько секунд у нас в стене образовался такой заметненький зазор, который мало этого, ещё и обрушился частично и в сам ров, завалив его камнями и тем самым предоставив возможность вражеским солдатам попасть внутрь.

Пиздец… Пиздец-пиздец-пиздец…

Я, убежав от опасного участка, спрыгнул обратно на пол и принялся прорываться к Констанции через охуевших солдат, которые замерли.

— ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ! НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ! КРЫТЬ ОГНЁМ ДЫРУ!!! ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ!!! — я надрывал связки, расталкивая идиотов, которые потихоньку приходили в себя и открывали огонь по врагам, что бросились к разлому.

Пушки, которые тоже замолчали на время, дали едва ли не одновременный залп, срезав ту часть вражеской армии, которая попыталась ринуться к пролому. Не сильно помогло, но всё же выиграло нам несколько секунд.