Мир Феликса (СИ)

Я не смог ничего ответить, его осудительный тон ввел меня в ступор. Он продолжал смотреть широко открытыми, полными непонятной злости глазами. Скорее всего, этот странный, немного психоватый взгляд был отличительной чертой Станислава; и отсюда возникает вопрос, где заканчивается оригинал и начинается Феликс. Эта граница между разумом и генетикой мне была не ясна, тем более, во мне не было ничего от Артура…, или все-таки было?

— Я слышал, ты вчера получил лошадиную дозу транквилизатора. — Вдруг снова заговорил Стас. Он будто специально сделал паузу, чтобы дать мне время на анализ. — Похоже, ты настоящий жеребец, если можешь плодотворно работать после такого.

— Для меня работает как допинг. — Я неожиданно ловко отшутился. «Артур так бы точно не сказал, — подумал я и тут же мысленно чертыхнулся, спохватившись, — блин, я же Феликс», — на этом моменте я даже слегка сморщился от негодования, впервые по-настоящему запутавшись. Стас ехидно приподнял подбородок, будто говоря «ах вот оно что». — Насчёт встречи…, я до конца дня подготовлю план исследований по генетическим модификациям.

— Я ценю твое стремление реабилитироваться, но это уже не поможет. — Стас старательно добавлял сухого драматизма, я, в свою очередь, изобразил удивление. — Видишь ли, не ты один в нашей компании любишь нарушать планы отдела. Товарищ Пинчук почему-то решил, что нам важнее закончить новый ноотропный препарат и срубить денег, чем продолжать стратегически важные исследования.

Мне нечего было ему ответить, но его новость меня обрадовала, поскольку она означала, что в моем распоряжении появится достаточно времени, чтобы провести исследования, если, конечно, он не задумал занять меня совершенно другим проектом.

— И, чем мне заниматься? — Спросил я неуверенно.

Стас выдержал такую паузу, что мне показалось, будто он не понял моего вопроса.

— Жди дальнейших указаний. — Он поставил точку. При этом его пронзительный взгляд не изменился ни на йоту, он бойко встал с кресла и направился к выходу. После того как он скрылся за перегородкой, я оправился от оцепенения и повернулся к своему рабочему месту, и тут он возник над перегородкой, как черт из табакерки, на этот раз буквально над моей головой. — И ещё кое-что, открой календарь, сегодня будет встреча по поводу важного пополнения штата.

Я машинально кивнул с коротким «угу», после этого Стас окончательно скрылся, и я вернулся к размышлениям о характере Феликса. Трудно было сосчитать, сколько его копий встретилось мне за последние три дня. Кажется, у всех был один характер и одна цель, но были в них и различия — этого нельзя было отрицать. Кто-то был активнее других, кто-то сдержаннее, кто-то смелее, кто-то осторожнее, кто-то руководил другими, кто-то подчинялся. Чем обусловлено это разнообразие? У них одно сознание, воспитание, интересы и амбиции, но при этом они ведут себя по-разному. Неужели химия физического тела имеет столь сильное влияние на характер. Или же это отголоски стертого сознания. Последний вариант выглядел мистически, но, поскольку механика сознания нам не ясна, любое объяснение имеет смысл.

Прошла первая, самая трудная половина дня. Мне пришлось пообщаться с тремя людьми, и каждый диалог был порядочным стрессом, я упорно концентрировался на том, чтобы не вызывать подозрений — старательно подражал Феликсу и говорил о важных для него вещах. Между встречами я проводил время за своим столом, создавая видимость рабочего процесса. Сосредоточенно играть чужую роль и при этом начинать свою научную работу оказалось непростой задачей, я непрерывно переключался между копанием в памяти Феликса, рысканьем в материалах Артура и размышлениями о природе сознания. И в этом процессе самой крупной палкой в колесе были мои эмоции и паразитные мысли, от которых нельзя было просто так отвлечься. За последние два дня я потерял всех близких, включая самого себя; до сих пор не понимаю, что помогало мне абстрагироваться от душевных ран — возможно, это небывалый научный вызов, брошенный Феликсом, а может быть, непоколебимая вера в то, что люди не утрачены навсегда и что их сознание спрятано где-то в недрах зловещего разума.