Мир Деревьев

После приема пищи, он тщательно сполоснул лицо, истратив на это остатки бесценной влаги. Затем уселся на полу в позе лотоса и на продолжительное время вошел в состояние транса. Этому методу поиска наиболее коротких путей решения самых сложных задач когда-то обучил его Мудрый Квакх. Суть его заключается в том, что рациональная часть сознания полностью отключается, а вместо нее начинает интенсивно работать иррациональная составляющая человеческого мышления, по-другому – подсознание. Главное, перед тем, как полностью погрузиться в транс, необходимо четко поставить задачу, и все как бы само собой образуется – через какой-то промежуток времени человек как бы из ниоткуда получает все ответы на заданные самому себе вопросы. Иными словами, логика индивидуума в данном случае в поисках решения проблемы не принимает никакого участия, этим занимается интуиция в обход его сознания.

Пока Феллад пребывал в состоянии полной отрешенности от окружающего материального мира, его головной мозг работал со скоростью, намного превосходящей производительность любого, самого мощного компьютера древних. Причем в отличие от набитых «умным железом» и гудящих как пчелиные ульи неподъемных ящиков делал он это в полной тишине. Феллад также не подозревал, что в подобных случаях его подсознание не только анализирует данные, хранящиеся в подкорковом слое его головного мозга, оно напрямую подключается к потокам единого энергоинформационного поля Вселенной. Фигурально выражаясь, он был букашкой, использующей безграничные запасы озера Байкал для утоления сиюминутной жажды, совершенно не подозревая, каковы истинные размеры водоема.

Наконец юноша открыл глаза и поднялся на ноги. Если бы сторонний наблюдатель имел возможность видеть его лицо, ему бы сразу стало ясно – решение найдено. Но никого из посторонних лиц в пещере не наблюдалось, к тому же, вокруг царила такая непроглядная темень, что, если бы кто-то здесь и появился, он попросту ничего не смог бы разглядеть. Свободно ориентируясь с помощью ментального зрения, Феллад быстро натянул на себя шорты и рубаху, закинул за спину перевязь с мечом и ножнами, а сверху придавил вещевым мешком. Потом спокойно подошел к участку монолитной стены, расположенному неподалеку от заваленного каменными обломками входа. Минут пять он сосредоточенно вглядывался в ее поверхность. Что он там разглядывал известно лишь ему, однако вскоре его фигура начала испускать едва заметное призрачное свечение и терять материальность. В конце концов, Феллад стал похож на обыкновенное привидение, одно лишь появление которых вызывало душевный трепет у его далеких предков и леденило им кровь. К счастью, материалистическое мировоззрение нашего героя не допускало мысли о существовании загробной жизни в виде полупрозрачных слабосветящихся фантомных образований. К тому же, он не мог видеть себя со стороны, поэтому не имел ни единого шанса перепугаться до смерти.

Однако психологический аспект приключившихся с телом Феллада изменений в данном случае нас интересует меньше всего. Нам интересно, что же стало дальше с отважным героем и для чего с ним произошли все вышеописанные трансформации. Поэтому не будем отвлекаться и продолжим наше повествование.

Как только фигура человека почти полностью потеряла плотность и превратилась в, излучающее легкое зеленоватое свечение образование, он, смело шагнул прямо в стену. Как только это случилось, в опустевшей пещере вновь наступила кромешная темнота.

* * *

Через четверть часа после своего удачного избавления из каменного плена юноша сидел на берегу вновь образованного во время землетрясения озерка и с остервенением поглощал остатки запасов пищи, коих по самым скромным оценкам рачительных интендантов ему должно было хватить еще как минимум на неделю. Однако расчеты расчетами, а голод не тетка. Феллад вовсе не ожидал, что после того, как преодолеет скальную стену столь необычайным образом, он возжаждет еды, да так сильно, что будет готов с остервенением вонзить зубы в подошвы собственных сандалий, лишь бы хоть немного утолить невыносимый голод.

Зажмурив от удовольствия глаза, юноша подставил лучам солнца лицо, заросшее за время рейда жесткой колючей щетиной.

«Неплохо бы выкупаться, да пройтись по щетине депилятором, – подумал пластун, но, махнув рукой, тут же передумал: – А ну ее, пусть еще подрастет, глядишь, понравится, отпущу бороду для солидности и стану блудилок в лагере пугать».