Мир богов

«Хорошо, дорогая!» — рассеяно отозвался маг и, погасив женины зажигалки, взялся за дубину. Подойдя к здоровенному каменному детине, который сидел на полу и, раскачиваясь, утробно стонал, он размахнулся и со всей силы ударил его по голове. Тусклые глазки существа съехались к переносице, а затем на его грубо вытесанном лице проступило блаженное выражение. «Спасибо, хозяин, теперь Шабе хорошо», — прогудел благодарный тролль. «Вот и славно», — кивнул маг и, положив дубину на прежнее место, подошёл к Чантико, которая внимательно наблюдала за его действиями.

— Не нервничай, моя любовь, ты получишь Сирин, — сказал он с нежностью во взгляде и, склонившись, поцеловал жену.

— Что ж, тогда пойду, не буду тебе мешать. Приготовлю что-нибудь вкусненькое на обед. Надеюсь, ты провозишься не слишком долго?

— Нет, я уже скоро заканчиваю. Так что приду сегодня пораньше.

— Люблю тебя, — сказала повеселевшая Чантико и ускользнула из объятий мужа, когда он вознамерился задрать ей юбку. — Не шали, Лягушонок! Ты же знаешь, я не сторонница того, что Сирин зовёт перепихонами, — игриво добавила она и шлёпнула его по рукам.

— Ну и зря, — вздохнул маг, который не имел ничего против спонтанного секса.

***

Согласно воле пославшей его жены Лиланд Бон явился к Вейсам и потребовал вернуть ему ученицу.

Когда Вифания показала ему дулю (естественно, словесную, она же была воспитанной дамой), маг достал громаднейший свиток, завизированный им и ученицей. Это был договор на двухлетнее ученичество Ирины. По удивительному стечению обстоятельств его действие заканчивалось ровно в тот же день, что и срок заключения Алконост в шкуре смертной.

Опираясь на постулаты фандорийского законодательного права, в котором Лиланд Бон был большой дока, поскольку неоднократно судился с кредиторами и родителями обесчещенных им девушек, то он в два счёта доказал, что вправе забрать своё имущество, к которому ученик приравнивался на всё время учёбы.

Поскольку в качестве неустойки значилась приличная сумма в золоте, Вифания поморщилась. Несмотря на то, что её муж был Золотым императором, денег в их семье не прибавилось; он по-прежнему выдавал ей ту же сумму на ведение хозяйства, а просить больше ей не позволяла гордость.

После ожесточённого торга стороны договорились, что Сирин Вейс, известная также как Ирина Боголюбова, поживёт с родными ещё три дня, а затем вернётся к Бонам. Заодно в договор внесли пункт о том, что девушка обязана навещать родителей каждые два месяца и жить у них не меньше недели.

Дополнение пришлось Ирине не по вкусу, но она промолчала, не желая огорчать мать. К тому же её радовало то обстоятельство, что большую часть времени она не будет видеть Алконост.

Три дня совместной жизни сестёр прошли бурно. Они успели не только передраться, но и подпортить друг другу шкуры.

Для начала Алконост чуть было заживо не сожгла Ирину, но та вовремя проснулась и успела выскочить из пылающей постели; к своему счастью, она отделалась лишь лёгкими ожогами.

Месть последовала сразу же. На следующую ночь уже Ирина провела рейд против сестры; она напустила на Алконост целое полчище клопов. Облепленная присосавшимися кровопийцами, та вылетела из комнаты и завизжала так, что у сбежавшихся слуг от её вопля заложило уши.

Как только выяснилось, что насекомые под специальной магической защитой и так просто от них не избавиться, Вифания бросилась разыскивать другую дочь.

Не сразу, но поиски увенчались успехом, хотя Ирина постаралась и найти её было нелегко. Когда клопы отпали, она глянула на оцепеневшую сестру и расплылась в улыбке. Испещрённая многочисленными укусами, та выглядела настолько жалко, что она почувствовала себя отомщённой.

Естественно, Алконост окончательно взбесилась и набросилась на неё с кулаками.

Это была настоящая сестринская драка. С визгом и воплями близняшки с увлечением пинались и таскали друг друга за волосы, причём ни одна из них даже не вспомнила о магии. Впрочем, Алконост больше не подчинялась магия богов, и всё же она лучше сестры справлялась с магическими приёмами, доступными смертным.

«Святые Небеса, какое позорище!» — Вифания поначалу прикрыла глаза рукой, чтобы не видеть творящегося безобразия, но затем решила, что за драчуньями нужен пригляд. Когда одна из дочерей в пылу драки осталась с голым задом, она не выдержала и засмеялась.

Пострадавшей была Ирина.

— Отцепись, пиявка! — рявкнула она и, оттолкнув сестру, сердито посмотрела на мать. — Смешно, да? Ну, конечно! Будь я на твоём месте, тоже умирала бы со смеху; две великовозрастные дуры, а дерутся точно малые дети.

— Извини, — пробормотала Вифания. — Нет, нет! Я смеюсь не над тобой, — она прижала ладонь ко рту, стараясь подавить неуместный приступ смеха. — Дорогая, сзади у тебя неприлично большая пробоина. Подойди, я починю твои штаны.

— Нет, сначала я! — опередив сестру, Алконост бросилась к матери. — Ты обещала убрать сыпь!

— Отвали, я первая! — не сдавалась Ирина.

— Успокойтесь, девочки! — взяв дочерей за руки, Вифания развела их по обе стороны от себя. — Стойте смирно! Не спорьте, я помогу вам обеим.