Мир богов - 2

Ирина закрыла глаза, и свет в комнате медленно погас; осталась гореть лишь настольная лампа на письменном столе. Океан склонился над своими бумагами, но он недолго пробыл в уединении. Возникший Николс сел на своё излюбленное место и бросил взгляд в направлении дивана.

— Уснула наша непоседа?

— Да, уснула, — улыбнулся Океан.

— Вижу, девчонка пришлась тебе по душе, — заметил Николс. Оставшись с наставником наедине, он перешёл с ним на «ты».

Взяв круглые очки, чьи стёкла давали возможность читать потаённые желания, Океан, в свою очередь, воззрился на воспитанника.

— Ну и что ты там увидел? — полюбопытствовал Николс. — Что мне она тоже нравится?

— Я бы определил твои чувства несколько иначе, — ответил Океан, сняв очки.

— Пожалуй, ты прав, я слегка влюблён, — признался Николс и, закинув ноги на стол, со счастливым вздохом прикрыл глаза. — Старик, это так здорово: снова кого-то любить!

— Ники, не забывай, кто отец девочки. Вздумаешь поиграть её чувствами, и Чак в стороне не останется, — предостерёг Океан воспитанника. — Не думай, если Сирин смертная, то он не слишком её ценит. Скорей, наоборот. Да ты и сам это знаешь. Лишь любовь к дочери заставила его вернуться туда, куда он поклялся никогда не возвращаться, причём бросил это в лицо лорду Хаоса. Его счастье, что их божественность имеет на него виды, а то бы не сносить ему головы.

— Кстати, о видах, — нахмурился принц Хаоса. — Появление Чака сильно угрожает положению Лозана?

— Трудно сказать… — вздохнул Океан и озабоченно глянул на гостью; по комнате пронёсся порыв свежего ветра, и она что-то сердито пробормотала. — Конечно, Чак будет упираться всеми силами, — понизил он голос, — но теперь ему тоже есть что терять. Я тут кое-что выяснил; говорят, он без ума от своей жены.

— Досужие сплетни! Чак по натуре кронайн,[1] а после того, как погибла Валерия, больше ни одна женщина не смогла даже близко подобраться к его сердцу.

— Дело в том, что его жена практически копия Валерии.

— Чёрт! — расстроился Николс.

После его возгласа на полу возникла яма, из которой пахнуло серой и нестерпимым жаром.

— Ваше высочество! — с готовностью отозвался сатана Эквилибриума.

— Сгинь, Ваатор! — с досадой воскликнул Николс. С некоторых пор стоило ему помянуть чёрта, и тот был тут как тут.

— Это вы зря! Между прочим, я слышал, что его жена смертная, — заявил лорд Ваатор, не теряющий надежды завоевать его расположение, правда, без особого успеха.

Поняв, что завладел вниманием принца Хаоса, он выбрался из Адской Бездны, и Океан сердито поджал губы.

Действительно, вид у сатаны Эквилибриума был не слишком презентабельный, но дело было не в этом. С головы до ног забрызганный кровью, он держал в руке громадную секиру, к лезвию которой прилип окровавленный клок тёмных волос, отливающих радугой.

— Смертная, говоришь? — хмуро переспросил Николс, накручивая на палец точно такой же локон волос, что был на секире палача.

— Уже нет, — сказал появившийся Золотой император. — У вас устаревшие сведения.

Он глянул на спящую дочь, а затем сел напротив Николса и его наставника.

— Ну что, мои преданные недруги, по-прежнему плетёте свои интриги? Ну и как, есть успехи? — вопросил он саркастическим тоном. — Что молчим? Неужели нечем похвастаться?

— Ждём, когда ты поведаешь нам о своих, — парировал Николс, насторожённо глядя на незваного гостя.

Сводные братья с детства были на ножах. Практически они были ровесниками, разве что Чак был немного старше Николса.

Возможно, при других обстоятельствах они бы подружились, но при Сияющем дворе была строгая иерархия.

Николса родила Лилит — единственная женщина, которую любил властитель Эквилибриума. Само собой, что её отпрыск с рождения получил титул принца и всю ту роскошь, что к нему прилагалась. Вдобавок Лилит души не чаяла в сыне. Неудивительно, что он рос избалованным маменькиным сынком, которому многое прощалось.

Чака родила безвестная рабыня. Властитель Эквилибриума признал сына, но и только. Мальчик рос среди рабов, причём чуть ли ни с рождения ему пришлось бороться за жизнь. Зная, чей он сын, его неоднократно пытались убить. Мать недолго его защищала; однажды она исчезла — о её судьбе до сих пор никто ничего не знал — и тогда он сбежал из дома.

Вынужденный скрываться, Чак превратился в волка-одиночку — расчётливого, умного и мстительного, к печали его отцовских родственников. Когда он набрал силу и один за другим начали пропадать его враги, лорд Хаоса сделал правильные выводы. Сочтя отпрыска перспективным, он приставил его к Николсу… в качестве мальчика для битья.

Властитель Эквилибриума решил, что таким образом его сын-плебей быстрей впитает знания, необходимые для его нового положения.