Мир без греха

– Ты неисправим, Александр. Втираешь студенту наивные идеологические догмы, в которые и сам упорно веришь. Отвечу на твой невысказанный вопрос, Эндрэй. Я работала с Фишером еще когда училась в Карлсруэ. Он отличный специалист, гениальный биолог. Всегда добивается цели, чего бы это ни стоило. Он видит только один стиль работы для своей команды, тот, который выбирает он сам. И в средствах устранения неугодных не стесняется. Ему стоило родится в средние века и участвовать в дворянских интригах и заговорах, а не двигать науку вперед.

Ирэна в упор посмотрела на Александра и улыбнулась, вытащив сигарету и закурив.

– Я вижу у тебя не было выбора. Как и у нас всех нет выбора, кроме как завершить проект. Только ты, как и я прекрасно знаешь, чем все обернется в конце концов. Достижения проекта будут использованы во благо, но благо обернется злом и будет предано осуждению и уничтожено, как неоднократно случалось в человеческой истории. Чтож, не беспокойся, ради проекта я останусь. Пойдем, Эндрэй, у нас еще остались неоконченные дела.

Координатор ни проронил ни слова. Эндрэй задумчиво проследовал за Ирэной к выходу. За все время пути женщина не проронила ни слова, парень тоже молчал. И лишь у самой двери в лабораторию Инвер обратилась к Поланскому, остановившись.

– Эндрэй, ты никогда не задумывался, чего ты достигнешь, обладая такими знаниями?

Поланский замялся, несколько опешив от прямого взгляда женщины.

– Что может сделать простой ученый? Великие открытия совершаются группами, это заслуги не одного человека, а командная работа.

– Да, все сложнее, чем раньше. – согласилась Ирэна. – Но чего именно желаешь ты?

– Я не задумывался об этом. – честно признался Поланский.

– Ты гений, Эндрэй. Я три года за тобой наблюдала, учила тебя, но ты перерастешь нас всех. Поверь в себя, ты можешь намного большее, чем думаешь. Ни я, ни Фишер и никто другой не обладают твоими способностями, мы лишь имеем большой опыт в знаниях и навыках. А ты видишь незримое, то, что нам будет неподвластно.

Поланский был изумлен эмоциональным всплеском Ирэны, в какой-то момент ему даже показалось, что женщина бросится целоваться с ним, но парень быстро отбросил эти мысли, уступившие место прохладному профессиональному рационализму.

– Я рад, Ирэна, что ты так веришь в меня. Благодаря тебе, я многому научился. – Поланский взвешивал каждое слово, сохраняя невозмутимое выражение лица. А Ирэна внезапно рассмеялась.

– Ты молод, Эндрэй. Не дави в себе чувства и эмоции. И я очень рада, что работаю с таким сдержанным молодым профессионалом, не позволяющим подсознанию мешать работе разума. Я вижу, что ты замкнут, но не позволяй этим цепям сковать себя, будь смелее. И задумайся о своей цели, когда мы завершим проект. – Ирэна все же открыла дверь лаборатории, внутри никого не было. – Пойдем поплаваем?

– Уже поздно, бассейн скорее всего закрыт. – усомнился Поланский.

– Это не так. – Ирэна встряхнула рюкзак и выудила из него ключи. – У меня как раз есть комплект на всякий случай.

– В таком случае, с радостью.

В бассейне действительно никого не было, ученые плавали целый час, после чего обсушились и отдыхали, наблюдая за еле различимым волнением поверхности воды.

– Так ты давно знаешь Александра? – задал давно волновавший его вопрос Поланский.

– Пять лет. Он романтик и фантазер, это много значит для меня лично, мне было бы сложно работать с чопорным и прямолинейным организатором. Раньше Александр работал с богатым инвестором Конрадом Янсеном, но потом их пути разошлись. Теперь мы все в проекте работаем на правительство. Для тебя это важно?

– Не сильно, я ведь аполитичен. Но Александра я уважаю, он действительно хороший человек.

Ирэна задумчиво повела влажными от недавнего плаванья плечами.

– Это так. В нашем сумасшедшем мире осталось мало действительно нормальных людей. И вскоре нам придется работать с самым эгоистичным и скандальным человеком.

Поланский пожал плечами. Его мысли были далеко. Парень никогда не думал изменить мир. А создать что-то, способное кардинально повлиять на мир – такая мысль пришла к нему впервые.

***

Фишер изменил все. Координатору Колибри пришлось расширить штат специалистов почти вдвое. Биолог на удивление быстро вошел в рабочий режим и предложил много нестандартных решений. На этом плюсы Томаса и заканчивались – в остальном профессор действительно вел себя авторитарно и асоциально. Через месяц его уже органически не переваривали больше половины сотрудников.

Проект двигался. Была разработана не отторгаемая тканями организма подкожная броня, фундаментальный прорыв в увеличении на несколько порядков уровня регенерации. Методика мышечной акселерации более не наносила непоправимый вред, хоть и была еще слабой. Но самое главное все время ускользало от ученых. Работа с нервной системой и мозгом увеличивала восприятие, но не могла оградить организм носителя от последствий этого восприятия. Технология нейросинаптического форсирования психики была тонкой работой с мозгом, и как бы ученые не хитрили, решение постоянно ускользало.