Мир Авиации 2004 01

Был у него седьмой полет на «105А». Задание – выйти на сверхзвук. Экипаж: Алашеев, Гавриленко и Щербаков Костя. Полетели они легко одетые, в кожаных костюмах, защитных шлемах. Улетели они, а мы остались ждать.

Уже темнота наступает – идет Комиссаров Иван Ефимович, из летной комнаты, и говорит: «Ребята, разбилась машина…»

Все, что я расскажу, мне известно со слов Кости Щербакова, радиста. Ему удалось спастись. Они набирали высоту и разгонялись одновременно. И в наборе высоты Алашеев превысил скорость звука. Потом решил повторить это в горизонтальном полете. Начали горизонтальную площадку, и вдруг удар по фюзеляжу, как будто кто оглоблей двинул. И – звук «бум-бум-бум- бум». Машина начала крениться и снижаться. А Костя не знает, в чем дело: ни высоты не знает, ни скорости, ничего: приборов у него нет. Потом Гавриленко говорит: «Юра, крен». Тот молчит. Он повторяет. Алашеев молчит. Гавриленко опять: «Юра, крен большой!» Тот отвечает: «Приготовиться к покиданию». И открыл кран принудительного сброса крышек люка. У всех Алашеев люки сбросил. Костя, когда сбросились люки, почувствовал, что небольшая высота – не ударило по ушам. Пар обычно бывает в кабине, когда разгерметизируется на большой высоте – ничего такого не было. А сидит он задом наперед. Подождал – никаких команд нет. Ну и сиганул. Когда выскочил из кабины – начало его ломать сильно, очень большой скоростной напор был: но он спинкой вперед летел, и, видимо, она его и спасла. Потом кресло легло на спину, ремни расстегнулись, а из кресла Костя вылезти не может – ножные захваты не отстегнулись. Костя – мужик здоровый, вырвался из кресла, оттолкнул его – и сразу же парашют наполнился. Я, говорит, только успел оглядеться – и увидел вдалеке два парашюта. И повис на дереве. Потом с дерева слез – какие-то ребята подбежали. Говорят: там два парашюта видели. Подошли – оказалось – тормозные. Потом какой-то мужик на лошади подъехал, говорит: «Вон там ваш человек лежит». Подъехали – лежит Гавриленко, изувечен сильно, на полураскрытом парашюте. Кресло рядом. Видимо, не отделился от кресла. Или его в воздухе задело какой-то деталью… Алашеева не было. Костя позвонил из сельской управы сюда, сказал, где их искать. На следующий день организовали поиски, прочесывание местности по направлению полета. Нашли куски руля высоты, потом куски стабилизатора. Стабилизатор был с рулем высоты, который стопорился специальным механизмом. Все это по кускам отломилось. В ангаре это потом выложили. Машину нашли: как говорили очевидцы, было такое впечатление, что ее кто-то взял за хвост и в землю ткнул. Осталась только яма с керосином и груда обломков.

И вот когда та машина погибла, «105-ю» практически закрыли. Больше она не летала, по аэродрому ее катали. Ее года через два-три разобрали и отвезли в Ачинск, в училище техническое для стажировки молодых техников. Они ее у нас разбирали, грузили на платформы.

Юрий Алашеев

В авиационных изданиях о Юрии Тимофеевиче Алашееве сказано незаслуженно мало, а что сказано – не всегда справедливо. Когда он погиб, ему бьио 36 лет. Этому летчику-испытателю посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В родном городе Инза у школы, в которой он учился, установлен памятник. В Антарктиде есть залив Алашеева. О нем есть упоминание и в книге Бендеровой «След на земле».

Юрий Тимофеевич внес значительный вклад, чтобы страна называлась Великой авиационной державой. Он летал на грузовом Ту-75, участвовал в программах испытаний опытных турбовинтовых двигателей для самолётов Ту-91 и Ту-95 (они устанавливались на летающей лаборатории на базе Ту-4). Доводка системы дозаправки топливом в полёте самолёта Ту-16 по схеме «с крыла на крыло» – тоже его работа. Алашеев провёл полный объём испытаний самолёта Ту-104 – с нуля, с первого полёта, до начала пассажирских перевозок, включая испытания на больших углах атаки. Потом была «107-я», грузовая. Она не выпускалась серийно, но прошла полный цикл лётных испытаний. Далее – первый полёт и этап заводских испытаний на прототипе сверхзвукового бомбардировщика Ту-22, самолёте «105». Первый полёт Ту-22. Экипаж Алашеева первым обогнал звук на этом тяжёлом бомбардировщике…

За проникновение в неизведанное была заплачена слишком большая цена – жизни двух выдающихся испытателей – Юрия Тимофеевича Алашеева и Ивана Ефимовича Гавриленко.

Мало кто знает, что у Юрия Алашеева был закадычный друг Валентин Волков, лётчик-испытатель яковлевский фирмы. Брат Волкова рассказал такую историю. Когда Алашеева хоронили, на кладбище в Жуковском Валентин сказал: «И меня здесь положат». Так и получилось: он скоро погиб.