Мир Авиации 2001 03

Наша эскадрилья первой в Баграме начала заходить на посадку на Су-17 с крутой глиссады. В район третьего разворота подходили на высоте 1500 метров, от третьего к дальнему выпускали шасси и закрылки, дальний привод проходили на высоте 450–500 метров и садились.

Летчики эскадрильи делились на «разведчиков» (их было две пары) и «ударников». У «разведчиков» на самолетах подвешивались разведконтейнеры ККР-1 или -1т/2, так называемые «половинки». В состав контейнера ККР-1 входили аэрофотоаппараты: впереди А-39 — перспективная аэрофотосъемка, два А-39 для плановой съемки, и панорамный ПА-1. В «эровский» (для РТР) контейнер ККР-1т/2 входила станция СРС-13 «Тангаж», в другой — «эровский», не «тангажный» — аппаратура ИК-разведки «Зима» и телевизионной разведки. Фотоаппарат УА47 для ночного фотографирования и 258 осветительных фотопатронов МП-40. Четыре самолета в эскадрилье были в варианте разведчиков — с одним из таких ККРов, другие контейнеры не использовались. На них еще подвешивали по два 800-литровых ПТБ. Остальные самолеты — в варианте «ударников» — могли, в зависимости от решаемых задач, нести самые различные варианты подвески. Но разведконтейнеров на них'не вешали.

К концу марта вся эскадрилья уже влеталась на боевые задания, и началась «будничная», если это слово в данном случае приемлемо, работа на войне. Летали по 2–3 боевых вылета в день, за месяц налетывали по 20–25 часов, до 50 боевых вылетов. Воскресенья, праздники — без разницы. Самая большая нагрузка была на группу вооружения, поэтому в растаривании авиабомб принимали участие все свободные летчики и техники. Очень сильно изматывала и подвеска — особенно снарядов С-24 (а это бьи довольно часто используемый боеприпас) или авиабомб калибра 250 или 500 кг.

Один боевой вылет с подвеской по 6 С-24 запомнился. Цель была на севере от Баграма: дорога, от которой отходят пять зеленок, в одной из них (во второй) — цель. Вышли в район, Довганич начинает закручивать на цель нашу «ромашку», вижу — не на ту зеленку крутит. Я в эфир так потихонечку: «Похоже, не туда заходим…» В ответ: «Молчи!» Цель была далековато от Баграма, да еще по 6 «чушек» у каждого, на повторные заходы и уточнения особо керосина-то и не было — может, он был и прав. Так что каждому из нас пришлось в одном заходе, чтобы выпустить все шесть «бревен», трижды нажимать на БК, а это ведет к троекратному включению системы встречного запуска — СПП. И ситуация была близкой к тому, что у нас могли остановиться движки. У Гены Ключникова в подобной ситуации двигатель остановился. Так он, не ставя РУД на «СТОП», включил ДЗВ и двигатель запустился. Когда самолет пикирует на цель, тут времени на обдумывания и рассусоливания особенно нет, надо действовать. А та атака, хоть и была прицельной, но две дюжины С-24 «ушли» не в ту «зеленку» — Довганич признал это уже после посадки.

На Су-17 держаться в строю на высотах более 4500–5000 м, да еще в разворотах с креном 45–60°, было нелегко — особенно, если еще и подвеска солидная. Летали как-то с РБК-500 — самолет «висит» на больших углах атаки, обороты приходится держать не менее 95 %, иначе «не тянет». Тоже самое и с ЗАБ-500. Зато эффект от зажигалок сильный, море огня в диаметре 300–400 метров, а тогда, в первой комадировке эффект был не тот, потому что бросали с малой высоты, и очаги огня по земле просто размазывало рикошетом. А вот С-5 из УБ-32 или С-24 мы пускали с малых углов пикирования, до 10°. Снаряды рикошетили и захватывали большую площадь.

Капитан Александр Бондаренко после первого боевого вылета на Су-17МЗР. Баграм, 21 марта 1984 г.

Как-то на севере Панджшера, в узком ущелье душманы зажали нашу разведроту, вырваться удалось тогда очень немногим. Командующий 40-й Армией дал добро на «удар возмездия» и разрешил применение ОДАБов. Наша пара была в группе прикрытия, и я со стороны наблюдал, как это взрывается на земле. Ровное плато, и в нем — узкое ущелье. Звено встало в круг и с «ромашки» начало работать. Вводит ведущий, через несколько секунд за ним — ведомый. Еще через несколько секунд — ведущий второй пары, затем и его ведомый.

Что плохо — если ведущий попадает в дувал, поднимается такое облако пыли, что прицеливаться остается только по этому облаку, а не по каким-то элементам конструкции здания. С воздуха взрыв ОДАБов никакого особого эффекта не имеет, просто в момент взрыва больше огня. Но десантники, которые после авиаударов выдвигались в район цели, рассказывали, что эффект от объемных бомб — особенно если это замкнутые или ограниченные пространства — очень сильный, там никого и ничего не оставалось.