Мёртвая жизнь

– Тогда что нам мешает спокойно жить?! Скажите – что?! И работать еще при этом, а не отсиживаться по каютам, – на последних словах Грац повысил голос, будто Герти и Люциан могли его услышать.

– Сам не знаю, – честно признался Захар. – Вроде бы все есть – воздух, еда, комфорт. Но постоянное ощущение, что все мы на смертном одре. Будто вопрос о нашей смерти уже решен где-то за нас, а мы лишь безвольно барахтаемся, делая вид, что не понимаем очевидного.

– Делом надо заниматься. А не синдром смертника в себе лелеять, – отрезал Станислав.

– А чужой у нас на борту?

– Какой чужой? – Грац даже позволил себе улыбнуться.

– Тот, которого видели Герти и кибер.

– Которого вы деактивировали?

– Да.

– Он же вышел из строя.

– Я предполагаю, что именно из-за воздействия чужого он и стал сбоить.

– Так черт-те до чего можно додуматься. Вы его видели? Этого вашего чужого – видели?

– Нет, – Захар понимал, что его слова, наверное, и на самом деле звучат довольно смешно. – Но два свидетеля: человек и бесстрастная машина…

– Один свидетель – тот, который человек, – уже в который раз категорически отказывается явиться в лазарет для прохождения курса терапии. А второй – свихнувшийся кибер. Никаких объективных свидетельств – ни снимков, ни записи в памяти корабельного искина. Вы хоть знаете, как выглядел ваш мифический чужой?

– Нет.

– А отчего вам… ваша подруга не рассказала? Потому что – не может. Это только ее страхи, аморфные и неоформленные. Она же не видела его, понимаете, не видела. Она только боится его увидеть. Но даже описать не может то, что, как она утверждает, угрожало ей.

Все, что он рассказывал, точно соответствовало действительности. Но Захар не верил. Не мог он убедить себя, что происходящее вокруг, все эти странности, эта атмосфера захлопнувшейся гробницы лишь плод их измененной изоляцией и безысходностью психики.

Да, у него было странное ощущение, да, то же самое утверждала Герти. Но если вдуматься – корабль как корабль. Чистые коридоры, все работает, киберы незаметно, как им и положено, следят за порядком. Виртуальность функционирует нормально, нарушений логики у корабельного мозга нет.

Если Герти чудятся какие-то пришельцы, может, и «белые пятна» в блоках памяти Захару привиделись? Да нет, информация о них осталась в отладочном планшете кибертехника, отключенном от виртуальности. Но это, если подумать, можно списать на результат работы алгоритма устранения логических ошибок в мозге «Зодиака».

Тогда получалось, что ничего сверхъестественного на «Зодиаке» и в самом деле не происходит.

– Клюгштайн был сам не свой, перед тем как улетел. Он что-то нашел в своих бактериях. Он показывал мне. Только я не понял до конца. Они что-то не то делают. То, что не должны. Фриц пытался найти объяснение. Но он вел себя странно.

– Да уж, – согласился Грац. – Результат налицо.

– Нет, вы не поняли, – Захар немного замялся. – Странное, конечно, предположение, но мне показалось, что он… не знаю, как даже сказать. Завербован инопланетянами, что ли.

– Вы в своем уме, Орешкин?! Мы здесь бьемся, пытаясь установить контакт, а Фриц, по-вашему, уже с ними снюхался и шпионил тут у нас?!

– Понимаете, не все так просто. В работе искина тоже не все гладко. Сбоев нет, логика его безупречна, но…

Лицо Граца медленно, но отчетливо багровело. Ему, похоже, надоело выслушивать предположения кибертехника. Доктор резко махнул рукой и, громко топая, вышел из рубки.

Герти ждала в коридоре. Спросила, что это с Грацем.

– Возможно, мы и в самом деле все здесь сошли с ума, – скорее сам себе сказал Захар.

– Что ты ему сказал?

– Высказал свои предположения о том, что происходит на корабле.

– Зря. Я ему больше не доверяю, – сказала Герти и добавила после короткой паузы: – Я никому теперь не доверяю.

Захар посмотрел на нее, но ничего не сказал. Она была права – доверять теперь нельзя даже самому себе. Собственное сознание раз за разом выкидывало кульбиты, предавало и путало мысли. Что уж говорить про других.

– Грац чего-то хочет, у него есть какой-то план, – сказала Герти. – Знать бы – какой. Ты знаешь, что он уже несколько раз пытался затащить меня в лазарет? Якобы для курса терапии.

– Почему ты отказываешься?

Герти остановилась, глядя прямо в глаза Захару.

– Ты действительно не понимаешь, что на этих своих сеансах он может сделать с тобой все, что захочет?!

– Брось, – усмехнулся кибертехник. – Я однажды был у него в лазарете. Видишь же: со мной все нормально. И даже немного полегчало. Хотя и ненадолго.

Гертруда быстрыми шагами пошла дальше, оставив позади Захара.

– А с Люцианом – не все нормально, – тихо, но так, что Захар четко услышал сказанное, произнесла женщина.

– Погоди, – он догнал ее и развернул лицом к себе. – Что ты имеешь в виду?

Герти опустила глаза.

– Можно подумать, ты его не видел, – пробормотала она, и Захар по голосу понял, что Герти сейчас расплачется.