Минская мистика

– Ну и что? Ты прекрасно знаешь, что у шкалы Шахха есть один грандиозный косяк: она оценивает средние способности вида в целом. А у дивов это распределение очень неравное… Один может быть реальным пророком, другой – психом с гиперактивной фантазией. У десяти будет ноль по шкале, у одного – пятнадцать, а по итогу средний балл штормит.

– Ты его видела? – Пилигрим указал на закрытую дверь в спальню. – Он не тянет на пятнадцать!

– Это так не определяется. Поэтому давай еще раз обсудим его пророчество, может, и выясним что путное.

Пилигрим лишь плечами пожал. Он не видел в таком решении смысла, но не мог предложить ничего лучше. Не начинать же новую драку – это им точно не поможет.

Они вернулись в спальню и обнаружили, что Анастас все так же сидит на кровати, но уже с низко опущенной головой. Из-за этого разглядеть его лицо было невозможно, и казалось, что он вообще заснул. Впрочем, Пилигрим не исключал и такой вариант – уже очевидно, что див не пришел в себя после вчерашнего.

– Эй! – позвала Рада. – Мы вернулись. Можем поговорить о пророчестве!

Он не отреагировал, значит, действительно спал. Пилигрим собирался разбудить его, он не позволил бы своей спутнице дотрагиваться до дива. Однако даже это не понадобилось: Анастас неожиданно вздрогнул так, будто по его телу прошел заряд электричества.

Пилигрим инстинктивно стал между ним и Радой, хотя ничего страшного пока не происходило. Див не напал, он даже не поднялся на ноги, но открылись его глаза – те, что на животе, огромные и круглые. Следом за ними открылась и пасть, зазвучал голос, низкий и гулкий, совсем не похожий на голос Анастаса.

– Потеряли? – насмешливо поинтересовался див. – Все, все на свете потеряли! Не для вас теперь ветер воет, не для вас идут дожди да горит лампада. Что осталось у вас? Разве что земля под ногами! А тот, кто в платье с перьями, не для вас теперь летать будет, а там, в пустоте. Как придет час, полетит туда, куда велено, и сделает то, что сказано. Тогда иссохнет река и сгорит лес, воздух станет твердым, а день – холодным. Вот тогда и услышите вы тяжелую поступь тех, кого больше нет, среди горящих золотом колосьев!

Градстраж, не ожидавший ничего подобного, замер, пытаясь сообразить, что происходит. Ему только и оставалось, что слушать, вопросы не придумывались, смысл не появлялся.

А потом жуткое лицо на животе дива замолчало, будто заснуло, зато оживился сам Анастас.

– Слышали? Слышали же? – с необъяснимой радостью поинтересовался он. – Вот еще одно пророчество было… Правда, немножко другое. Ну так а смысл повторять первое? Первое – это не пророчество, а воспоминание теперь.

– Вам известно, что все это означает? – спросила Рада.

– Нет, конечно, откуда? Я получаю пророчество в таком же виде, в каком и вы. Иногда еще картинки вижу, но в основном слушаю.

– Сейчас какие-нибудь картинки были?

– Был огонь в темноте. Но я не думаю, что это по-настоящему важно, сомнительное указание. Вообще, если вы из градстражи, вам и положено вести расследование. Я вам и так уже дал подсказку, не дождавшись, между прочим, благодарности!

Он еще болтал что-то о себе, но Пилигрим его уже не слушал. Он с тоской пытался принять ту реальность, в которую все они сейчас погрузились. Давно уже стало понятно, что поиск Ито Канзабуро простым не будет. Но когда к делу присоединяется пророчество, все выходит на совершенно иной уровень.

Ему в таком участвовать еще не доводилось, да и теперь он не был уверен, что ему позволят. Усачев уже сомневается, что он выдержит. А со всеми этими пророчествами… Нет, отправят на скамейку запасных.

Но это не означает, что он должен подчиниться. Ставки повышаются – однако и выигрыш может быть больше. Если Пилигрим справится с делом, в которое вовлечено пророчество, а значит, и сложная магия, в суде с него снимут все обвинения. Мало кому такой шанс достается!

И только он успокоился, только поверил, что ему выпал счастливый билет, как снова зазвучал низкий голос. При этом обычное лицо Анастаса на сей раз не засыпало, и он, казалось, сам был удивлен случившимся.

Но жуткая морда на животе не обратила на него внимания, ее глаза были направлены лишь на Пилигрима:

– А ты чего же, на охоту собрался, чужая душа? Ты давай, иди, может, и справишься. Но вот ее, соратницу свою… ее, если выйдешь, ты убьешь обязательно, убьешь в самом конце пути. Таково слово мое, а по-другому уже не будет.

Глава 5. Пылает лампада

«Во имя служения госпоже своей Гекате лампаде надлежит оставаться образцом непорочности и неприступности. Она чужда развлечениям и не знает праздности».

«Наставление для лампад», издание XIX века. Ныне признано рекомендательным.