Минская мистика

В распоряжении градстражи было несколько баз данных – и на людей, и на нечисть. Наименее важными можно было пользоваться с собственных устройств. Однако те, что посерьезней, были доступны только с компьютеров отделения, при использовании личного кода – такие запросы всегда фиксировались. Так что если кому-то приходило в голову применить ресурсы градстражи, чтобы проследить за бывшей, карьера его завершалась быстро и печально.

Но Пилигрим ничего не опасался, у него были все основания для вопросов. Рада, если придется, подтвердит, есть у толмачей такие полномочия.

Слова Какатика подтвердились довольно быстро, однако Пилигрим ожидал, что так будет. Хихитун настолько испугался, что под конец готов был чуть ли не в курицу обратиться да яйца откладывать. Этим Пилигрим не гордился, он не хотел пугать его так сильно. Но результат ведь был получен, хихитун рассказал все, что знал.

Ито Канзабуро действительно вызвал к дому такси, уехал один, направился к собственному временному жилищу. Тут как раз ничего необычного.

Любопытнее было его столкновение с дивом. Точнее, на мутном видео с камер наблюдения это выглядело как столкновение с незнакомцем. К Канзабуро, уже направлявшемуся к такси, подскочил какой-то пижон с длинными волосами. Сначала что-то требовал, они поссорились, потом незнакомец попытался потащить теннина за собой, но вмешались прохожие, и перепуганный Канзабуро уехал.

Это, кстати, было любопытно. Когда возникла необходимость, он без труда направился в логово кладника, хотя под землей теннинам всегда было неуютно, и пошел договариваться с хихитуном. Почему же он тогда шарахнулся от дива? Потому что испугался – или потому что диву нечего было ему предложить? А зачем тогда див вообще высунулся? Он посильнее кладника, его можно испугаться и просто так… Черт знает что творится.

Пилигрим попытался отследить, куда направился див, с помощью камер наблюдения. Но ничего толкового из этого не вышло: тот свернул к оперному театру и двинулся дальше, к парку возле реки Свислочь. Там камер не было, а просматривать записи по периметру зеленой зоны слишком долго. Пилигрим решил пойти другим путем: сделал фото дива со стопкадра и запустил программу распознавания лиц.

Он надеялся, что со всем этим удастся разобраться до того, как в отделении станет людно, да не сложилось. Сначала он почувствовал чужое присутствие в коридоре, а потом услышал за своей спиной удивленный голос:

– Якунин? А ты что здесь делаешь?

За окном уже рассвело, но летом рассветы ранние, до начала рабочего дня оставался еще час, а Усачев все равно явился. Теперь он стоял на пороге и рассматривал подчиненного так, будто не видел уже сто лет и больше не надеялся встретить.

– Нужно было кое-что уточнить, – отозвался Пилигрим.

– По делу?

– Естественно.

– Ну, раз по делу явился, не будем упускать такую возможность. Зайди-ка ко мне.

Хотелось отказаться – а отказывать начальству нельзя. Пилигрим лишь пониже натянул рукав на правой руке, чтобы скрыть бинты.

Он последовал за начальником в небольшой светлый кабинет. Усачев устроился за столом, Пилигрим замер напротив него.

– Да не изображай ты солдата перед расстрелом, – поморщился Усачев. – Садись уже, маячишь тут… Как ты?

Это был любопытный вопрос. Не самый уместный сейчас. По идее Усачев должен был интересоваться в первую очередь заданием… Но одно ведь связано с другим.

– Я в порядке, – привычно ответил Пилигрим.

– Ты по-прежнему в состоянии вести это дело?

– Вы сами его мне поручили.

– Когда я поручал его тебе, я думал, что оно будет несколько другим, – признал Усачев. – Если честно, я пошел на это просто из симпатии к семье… Я их давно знаю, Раду так и вовсе с раннего детства. Она увлекающаяся натура с буйной фантазией.

– И вы решили, что она все придумала?

– Нет, не все придумала, просто неверно истолковала события. Я отправлял тебя не столько искать этого теннина, сколько присматривать за ней. Ты должен был убедиться, что она в безопасности, пока он не вернется. Я ведь был уверен, что он вернется!

Это не шокировало Пилигрима, он ожидал чего-то подобного. Когда началось разбирательство, Усачев сам его отстранил, решил не рисковать, а тут вдруг неожиданно привлек к делу. Причина могла быть только одна: легкое задание, не угрожающее ни Пилигриму, ни окружающим. Градстражу это не слишком понравилось, но он тогда готов был на потолок лезть от скуки, потому и согласился.

– Я читал твой вчерашний отчет, – продолжил Усачев. – У вас там действительно намечается нечто серьезное, девочка не ошиблась. Смотри… я могу заменить тебя, и это никак не повлияет на твою карьеру, никакого занесения в личное дело. Это моя вина больше, чем твоя.

– Спасибо за предложение, но нет.

– Речь ведь не только о тебе.

– Я понимаю, – кивнул Пилигрим. – Речь еще и о Раде. Дмитрий Максимович, если я говорю, что справлюсь, так и будет.