Минская мистика

Рада попыталась вспомнить общий курс теории ведьмарства, чтобы понять, в чем суть проведенного им обряда. Не помогло. Да и надеяться, что он пояснит сам, не приходилось, она вынуждена была спросить:

– Так что ты понял?

Пилигрим, к его чести, не стал насмехаться и играть с ней в загадки. Он быстро, как лекарство, допил чай и пояснил:

– Красное сияние – это связь с кладником, тут все типично и предсказуемо. Мне важнее было проверить, будет ли с ней связано еще какое-нибудь сияние.

– И оно было.

– Оно было, – повторил Пилигрим. – И мы даже увидели, в какую сторону оно направлено.

– Сосед сверху, я догадалась, когда она упомянула, что он будто бы нарочно отпугнул Канзабуро-сана, – кивнула Рада. – Не бывает таких совпадений. Но чем ему не угодил теннин?

– Тут дело не в том, что именно теннин, а в том, что любой нелюдь мог разорвать его связь с донором, а ему это не нужно.

– Ты знаешь, с кем мы имеем дело?

– Вероятнее всего, тут у нас хихитун.

Еще когда Рада была студенткой и впервые услышала название этого вида, она представила себе нечто милое и безобидное. Толстенького пушистого зверька, который заливисто хохочет из кустов, веселого и безобидного. Уже тогда она знала, что реальность окажется куда неприятней, ведь хихитуна изучали в рамках знакомства с нечистью, которой нужно опасаться. Но в иллюзии не было ничего плохого – и Рада держалась за иллюзию.

Угадала она в итоге только с заливистым хохотом – это существо и правда любило посмеяться, так и заработало свое название. Вот только смеялся хихитун в основном над чужими бедами. Это существо закреплялось за спиной носителя и наполняло его жизнь горем. Да и не только его, тем, кто оказывался рядом, тоже доставалось.

Так что Пилигрим был прав, все, что произошло в этом доме, вполне подходило под действия хихитуна – начиная сброшенным с лестницы курьером и заканчивая мертвой геранью. Нечисть забирала энергию жизни из всего, до чего могла дотянуться. То, что в базе данных толмачей никакой хихитун в этом доме не числился, тоже не удивило. Ему по закону было запрещено тянуть силу из людей, понятно, почему он о таком не сообщил!

Ну и конечно, ему наверняка не понравился теннин. Потому что теннин – это дух воздуха, света и доброты, встреча с ним хихитуна никак не привлекала. Вопрос в том, почувствовал ли его присутствие теннин – и как отреагировал. Раз хихитун все еще здесь, значит, не отпугнул, хотя мог бы. Почему? Это ведь помогло бы его любимой, вернуло ей если не все, то хоть что-то…

А в итоге он исчез.

– Хихитун не мог навредить теннину, он слабее, – нахмурилась Рада.

– Спорно. Все зависит от того, в каком состоянии были они оба. Здешний хихитун обеспечил себе очень неплохую диету, это дало ему преимущество. В любом случае, с ним нужно говорить.

– Прямо сейчас? А ты… ты в порядке?

– Не стоило об этом даже спрашивать.

Спрашивать действительно не стоило, но лишь по одной причине: сразу было понятно, что правду он не скажет. Ему стало заметно лучше, однако Рада сильно сомневалась, что он успел бы полностью восстановиться после такого серьезного использования магии.

Обижать его не хотелось, и она лишь надеялась, что у него осталось достаточно сил для какого-то там хихитуна.

Они прибрали за собой, но будить Нину не стали, смысла не было. Они покинули квартиру, и Пилигрим попросту использовал нехитрое заклинание, чтобы запереть замок. Если бы Нина была прежней, она бы удивилась такому странному завершению визита. Однако теперь ей будет все равно, без вариантов.

Пилигрим мог бы использовать все то же заклинание, чтобы открыть замок в квартире этажом выше, да не понадобилось. Дверь распахнулась перед ними, едва они к ней подошли.

Хихитун встречал их в своем человеческом облике, но выглядел все равно примечательно. Он был невысоким, худощавым и чем-то неуловимо похожим на всклокоченного хорька. Он переводил испуганный взгляд заметно выпученных глаз с Пилигрима на Раду и обратно. Он то почесывал небритый подбородок, то нервно потирал руки, словно оставаться совсем без движения ему было сложно.

Он ждал, что они скажут. Но Раде сказать было нечего, она с хихитунами раньше не работала и без сомнений передала лидерству градстражу. Он тоже со словами не спешил, рассматривал нечисть и все.

Хихитун не выдержал первым, он грузно бухнулся на колени и вытянул вперед руки, словно ожидая, когда на нем защелкнутся наручники.

– Сдаюсь, – грустно объявил он. – Но я давно уже подумывал сдаться. Природа – она ведь одного требует, а совесть – совсем другого! Я очень совестливый. Я ем, страдая.

– Самому не надоело этот бред нести, Какатик? – насмешливо поинтересовался Пилигрим.

– Какатик? – опомнилась Рада. – Серьезно?

– Это родовое имя! – оскорбился хихитун. – Побольше уважения! Я ведь не смеюсь над тем, что вы, люди, друг друга называете одинаково!

Где-то наверху щелкнул замок, и лестничную клетку пришлось покинуть. Не нужно, чтобы соседи видели, как этот тип тут на коленях ползает, ни к чему хорошему это не привело бы. Хихитуну еще и хватило бы наглости устроить шумную истерику, чтобы сбежать.