Минотавра (ЛП)

единственная возможность прокормить этих ублюдков - это кормить их собачим кормом". И знаешь, что? Она взяла на пособие четыре бутылки самогонки! Не, ну ты можешь в это поверить?

Писатель хотел ответить: "Как...трагично".

- Чёрт, я старый болван! Половина нашего городка живет на пособие! К тому времени, как у маленькой девочки появятся волосы на щели, её же папаша обрюхатит её, чтобы она тоже получала талоны на еду! Я продаю больше банок пережаренной фасоли и перца, чем гребаных трех мушкетеров! Что случилось с Америкой!

Писатель полагал, что этот парень был ещё более расистом, чем сапожник.

- Рай...потерянный, я бы сказал. Пресловутая американская мечта - всего лишь иллюзия, стоящая за жаждой наживы.

- Не знаю, о чем ты, блядь, говоришь, но с такой скоростью мне понадобится десять гребаных лет, чтобы расплатиться с этим местом! Мне будет восемьдесят! За что я сражался на войне?

- Так...вы ветеран Второй Мировой Войны? - Спросил писатель, лишь бы перевести беседу в другое русло.

- Нет, Корея. Мы всегда могли сказать, когда мы были на вражеской территории, в любое время, когда находили кучу дерьма.

Писатель выглядел растерянным.

- И...

- Если дерьмо пахло капустой и рыбой, мы знали, что поблизости есть коммунисты.

- Звучит очень тактически...

Писатель наконец-то получил сдачу. Он посмотрел на свои покупки на прилавке.

- Не могли бы вы положить их в пакет, пожалуйста?

- Пятьдесят центов!

- За пакет? - Возмутился писатель.

- Пятьдесят центов! - Настаивал на своём продавец.

Писатель вздохнул и положил два четвертака.

- Какого хрена ты здесь делаешь? О чём будет твоя книга?

- Социальная абстракция. Место - символ понятия или идеи, которые предполагают глубину произведения.

Старый чудак сломался:

- Я не знаю, какого хрена ты несёшь, но ты должен упомянуть меня в книге. Я могу быть недружелюбным старым балбесом, который жил в городе всю свою жизнь, и предупреждает главного героя, чтобы он проваливал ко всем чертям. Это называется сквозной персонаж, не так ли?

Писатель невольно поднял бровь.

- Действительно, так и есть...

- Это твой гребаный символ, мальчик. Я, блядь, это придумал!

- Интригующе, - сказал писатель и чуть не засмеялся.

- А теперь убирайся из моего магазина и, если у тебя есть мозги, убирайся из города.

Писатель выбежал из магазина, словно спасаясь от убийцы.

Это было нечто... На улице он закурил сигарету и минуту стоял в оцепенении. Он полагал, что первый удар никотинового дыма должен быть так же хорош, как опиум, который курил Томас де

Квинси, когда писал "Вздохи из глубины". Затем он пошёл по пустой дороге в мотель Гилман Хаус.

««—»»

Писатель снял номер за десять долларов за ночь.

Женщина за стойкой с лицом, похожим на Генри Киссинджера, продолжала восторгаться им с тех пор, как он вошёл в захудалую дверь. Это продолжало его озадачивать. Неужели сапожник с диабетом рассказал всему городу про его приезд?

К радости женщины, он заплатил за месяц вперед.

- Какая удача! Я дам тебе лучшую комнату в гостинице! Это настоящий люкс! У нас ещё никогда не останавливался автор бестселлера.

Писатель скромно улыбнулся. У него не было достаточно сил, чтобы сказать, что из всех его десятков опубликованных книг он даже не приблизился к списку бестселлеров, но, конечно, он бы этого не хотел. Он презирал все коммерческое, как Фолкнер. Искусство письма никогда не должно приносить деньги. Речь должна идти о борьбе за настоящее искусство.

- Это тот самый новомодный компьютер, о котором я постоянно слышу? - Она попросила его вторую сумку для переноски.

- Нет, это пишущая машинка, - сказал он ей. Имя женщины было миссис Гилман. - Я держу её хорошо смазанной, поэтому она не производит много шума. Надеюсь, никого не побеспокою.

- Какой там шум! - Женщина посмеялась над ним, как тетя Би. - Я, в основном, сдаю по часам, если ты понимаешь, о чем я. Девчонка должна зарабатывать на жизнь, как все.

Писатель не удивился. Это была реальность, подпитка для его музы. Проституция, безусловно, является неотъемлемой частью жизни человека, и он сразу же подумал о монументальной пьесе Сартра. Моя Книга должна быть настоящей...

- Я все понимаю, миссис Гилман.

Ее голос понизился:

- Если ты захочешь потыкать...тебе стоит предохраняться, как говорится.

- О, я не буду потворствовать, миссис Гилман. Как художник, мое восприятие должно быть острым. Тоска от воздержания превращается в творческое просветление.