Минин и Пожарский

Но в после гибели самозванца Калуга решила не признавать власть Владислава, пока тот не прибудет в Москву, а все польские войска не будут выведены из России. У жившей в Калуге Марины Мнишек вскоре родился сын. Казаки торжественно нарекли его царевичем Иваном Дмитриевичем, а народ — «воренком». Однако современники поставили под сомнение отцовство самозванца. «Царевичу» не суждено было сыграть в последующих событиях какой-либо роли.

Положение Российского государства в те годы описал в своем донесении в Лондон представитель английской торговой компании Джон Меррик: «Довольно известно, в каком жалком и бедственном положении находится народ Московии последние восемь-девять лет… Большая часть страны, прилегающая к Польше, разорена, выжжена и занята поляками. Другую часть со стороны пределов Швеции захватили и удерживают шведы под предлогом оказания помощи». Меррик предложил английскому правительству захватить северную часть Российского государства: «Эта часть России, которая еще более всех отдалена от опасности как поляков, так и шведов, самая выгодная для нас и самая удобная для торговли… Россия… должна стать складом восточных товаров для Англии».

Действительно, Российское государство переживало один из наиболее тяжелых периодов своей многовековой истории: стоял вопрос о том, быть ли русскому народу свободным или подпасть под иноземное владычество.

Открытая интервенция Речи Посполитой против Российского государства, изменнически захваченная Москва вызвали широкий подъем патриотически-настроенных народных масс. Истекая кровью, все еще непоколебимо стоял Смоленск, приковав к себе лучшие полки Сигизмунда III. Героически оборонялся Троице-Сергиев монастырь-крепость, выдержавший 16-месячную осаду. Устоял и Нижний Новгород, хотя под его стенами не раз появлялись отряды тушинцев. Упорно сопротивлялись многие другие русские города-крепости.

Не хотел покориться интервентам и Зарайск, где с февраля 1610 года на воеводстве сидел князь Дмитрий Михайлович Пожарский.

Крепость не раз отражала набеги крымских татар. Жарко было под Зарайском и в годы польской интервенции. Желая удержать такой важный для обороны Москвы город, царь Василий Шуйский назначил Дмитрия Пожарского зарайским воеводой, дав ему небольшой отряд стрельцов.

Воевода изучил систему обороны крепости и остался доволен. Одно огорчало его — мало было воинов в кремле. С таким гарнизоном невозможно не только делать вылазки и вести наступательный бой, но и выдержать осаду. В этом вскоре пришлось убедиться.

В соседней Рязани веоеводил честолюбивый думный дворянин Прокопий Ляпунов, в прошлом случайный «союзник» Болотникова, давний враг царя Василия. Ляпунов защищал интересы князя Михаила Скопина-Шуйского. После его смерти воевода стал рассылать по городам грамоты, обвиняя в них царя в умышленном отравлении Скопина и призывая все к восстанию против Василия Шуйского.

С грамотой от Прокопия Ляпунова приехал в Зарайск его племянник — Федор Ляпунов. Пожарский решительно отверг предложение рязанского воеводы, затеявшего междоусобную борьбу, которая грозила еще большим ослаблением государства. В ответ на это Прокопий Ляпунов собрал войско и двинулся на Зарайск. Но, услышав о подошедшем в крепость по просьбе князя Дмитрия из Москвы подкреплении, отступил.

В июле 1610 года мирная жизнь зарайцев был нарушена. Тушинцы прислали в город грамоту с требованием присягнуть Лжедмитрию II. Пожарский отверг требование. В ответ на это в Зарайске вспыхнул мятеж. Воевода с немногими людьми укрылся в кремле, где горожане хранили продовольствие и наиболее ценное имущество, и, закрыв ворота, «сел в осаду». Через несколько дней мятежники, видя твердость и решимость своего воеводы, сдались. На переговорах решили: «Кто царь в Москве, тому и служить».

В январе 1611 года Прокопий Ляпунов вновь обратился к Пожарскому, на этот раз с предложением объединиться и изгнать из Москвы интервентов. Он призывал зарайского воеводу «со всею землею стать вместе, как один, и с иноземцами биться до смерти» Местом сбора рати предлагался рязанский город Шацк. Грамота обрадовала Пожарского. Но к воеводе Ляпунову было у него недоверие: тот служил Болотникову, и царю Василию Шуйскому, и «тушинскому вору», присягнул и королевичу Владиславу. В то же время он знал Прокопия Петровича Ляпунова как отважного и опытного военачальника. И Пожарский решил принять предложение.