Миндаль

Наверное, понимание литературы чем-то сродни физиогномике, когда по выражению лица догадываешься о переживаниях. И, возможно, именно поэтому считается, что атрофия миндалевидного тела, как правило, сопровождается понижением интеллекта: если тебе трудно разобраться в элементарном контексте, то и логических связей ты не видишь, что, соответственно, отражается на интеллектуальных способностях. Так или иначе, но мне было нелегко мириться с низкими оценками по литературе в табеле. Потому что не получалось именно то, в чем больше всего хотелось разобраться.

Разбор вещей в лавке шел медленно. По сути, мне надо было лишь избавиться от книг, но это оказалось далеко не простой задачей. Чтобы разместить их на букинистических сайтах, каждую нужно было достать с полки, оценить товарный вид и сфотографировать. Я даже не представлял, как их у нас много — расставленных по всем углам мыслей, рассказов, исследований. Я вытаскивал книги на свет, и перед моими глазами вдалеке проплывали человеческие фигуры — толпа авторов, которых я никогда не читал. И то, что они были где-то далеко, впервые показалось мне удивительным. Раньше я думал, что они где-то поблизости, в пределах прямой досягаемости, ну как мыло или полотенце: протяни руку и бери. Но оказалось, что они живут в совершенно другом мире, отличном от моего. До которого мне точно никогда не дотянуться.

— Привет! — раздалось у меня за плечом. От одного слова меня бросило в дрожь, будто холодной водой окатили. Это был голос Доры.

— Вот, решила зайти. Можно?

— Ну, наверное. Любому можно. Клиенты обычно не спрашивают, можно ли им зайти. Ну только если в известных ресторанах по записи пропускают. Хотя у меня тут, сама видишь, не то чтобы очень популярное заведение.

Уже закрыв рот, я понял, что только что сморозил глупость — признался, что у меня захудалая лавчонка, в которую никто не ходит. Но Дора лишь расхохоталась — и как будто сотни маленьких льдинок рассыпались по полу. Еще улыбаясь уголками рта, она начала рассеянно листать страницы.

— А что у тебя книги повсюду валяются? Только недавно открылись, еще не все разобрал?

— Нет, наоборот, начинаю подготовку к закрытию. Хотя «начинать» и «закрываться» как-то не очень по смыслу друг с другом сочетаются.

— Жаль. А я вот постоянным клиентом хотела стать.

Поначалу Дора говорила мало, но зато у нее было много всяких разных фишек. Например, закончив фразу, она надувала щеки и выдыхала с громким «пуф-ф-ф». Еще она любила постукивать носком кроссовка по полу, всегда три раза — тук-тук-тук.

Как-то раз, улучив момент, она решилась задать тот же вопрос, что и Гон до нее:

— Это правда, что ты никаких чувств не испытываешь?

— Не совсем. Но если смотреть с точки зрения общепринятых стандартов, то да, пожалуй.

— Прикольно. А я думала, таких только в программах показывают, когда деньги на благотворительность надонатить хотят. Ой, извини, я не хотела тебя обидеть.

— Да ладно, неважно.

Дора задержала дыхание, потом коротко вздохнула.

— Помнишь, ты спросил меня, зачем я бегаю? Я тогда разозлилась, вот поэтому и пришла извиниться. Вообще-то ты первый, кто меня об этом спросил. Ну, кроме родителей, конечно. Я тоже хотела о тебе кое-что узнать. Так, чисто из любопытства. Ты сам кем хочешь стать, когда вырастешь?

Я некоторое время молчал, обдумывая ответ. Насколько помню, мне тоже этот вопрос раньше никто не задавал. Поэтому решил ответить как есть:

— Не знаю. Меня раньше об этом никто не спрашивал.

— А что, обязательно спрашивать должны? Сам-то что думаешь?

— Сложно сказать, — замялся я.

Она не стала на меня давить — наоборот, вместо этого нашла между нами что-то общее:

— У меня похожая ситуация. Такое ощущение, что все мечты куда-то испарились. Думала про легкую атлетику, но родители против. Такое вот грустное сходство…

Дора снова начала приседать и растягиваться. Казалось, что от постоянного желания бегать у нее начинается зуд, который не дает ей спокойно стоять на месте. От активных движений ее школьная юбка немного задралась. Я отвел взгляд и снова принялся за работу.

— Ты с книгами так бережно обращаешься. Так их любишь?

— Ага. Скоро расставаться, хоть попрощаюсь с ними напоследок.

Дора снова раздула щеки и сделала «пуф-ф-ф».

— Я-то сама их не очень. Не люблю всякую писанину. Мне движение больше нравится, а буквы — неподвижные, как гвоздями к месту приколочены, скуку навевает.

Тук-тук-тук. Она быстро провела пальцем по книжным корешкам — будто капли дождя застучали по крыше.

— Хотя старые книги еще ничего. У них хотя бы запах свой есть: реально прожитой жизни, насыщенный, как у опавших листьев. — Она легко улыбнулась своим словам. И добавила: — Ладно, я пошла.

Потом исчезла так быстро, что я ничего не успел ответить.

55

Ясным днем я возвращаюсь из школы. Воздух холодный, длинные лучи солнца дотягиваются до земли откуда-то очень издалека. Хотя, возможно, я путаю и солнце как раз палило нещадно, а на улице стояла невыносимая духота. Неважно, помню только, что иду вдоль серой школьной ограды и сворачиваю за угол. Неожиданный порыв ветра. Сильный — ветви трясутся, листва шумит.