Минас (СИ)

— Я тебе разрешал рот открывать? — поинтересовался рослый, нависнув над ним.

Очень быстрым, почти змеиным движением обожжённый вывернулся с койки и встал в проходе в полный рост. Он был на голову ниже и заметно легче противника, однако его, похоже это не смущало. Места на полу почти не осталось, и Хороший Мальчик, втянув голову в плечи, поспешил просочиться на свою койку, чтобы не оказаться под ногами дерущихся.

— Глиста, а глиста? Ты ж само напросилось, да? — Рослый начал медленно надвигаться, обожжённый пригнулся и стал окончательно похож на готовую к броску змею.

— Вы что, спятили? — вопль у Минаса получился настолько выразительным, что оба парня обернулись, на секунду забыв о драке. А Минас нервно глянул на дверь и заговорил яростным свистящим шёпотом:

— Вы рехнулись оба? Там, за дверью, неведомые ублюдки, которые даже не говорят толком на нашем языке. Вы илиманцы, у вас нет права драться друг с другом сейчас! У нас у всех один враг! У всех, кто не предатель, кто не хочет играть на руку этим… этим тварям!

На Минаса уставились так, будто он воспарил к потолку и чирикает канарейкой. Рослый неуверенно хмыкнул. Хороший Мальчик испуганно оглянулся на дверь. Обожжённый чуть расслабился, но садиться пока не спешил. И в возникшей паузе все четверо услышали приближающиеся шаги, грохот дверей и периодические однообразные выкрики в коридоре.

Вскоре дверь распахнулась, и человек с резиновой дубинкой в руке оглядел камеру.

— Ночь по корабельному времени! Спать, говноеды! Услышу звук — покалечу! — ударил для убедительности дубинкой по косяку, пинком выкинул из камеры так и валявшуюся у порога миску и захлопнул дверь.

Обожжённый так же по-змеиному быстро вернулся на свою койку. Рослый победно навис над ним.

— Я с тобой ещё не закончил…

Дверь с грохотом распахнулась.

— Ты не понял, говноед? Ща растолкую.

Надзиратель шагнул в комнатушку, и вдруг выяснилось, что Рослый выделяется ростом только среди сокамерников. В сравнении со взрослым тренированным мужиком шестнадцатилетний подросток оказался маленьким и хрупким.

Минас свернулся клубком на своей койке, стиснул зубы и зажмурился. Максимально быстро и качественно исполнять приказы конвоирующих лиц. Попытка у тебя будет только одна, всё остальное время надо быть послушным и незаметным. Рослому помочь нельзя, можно только получить с ним за компанию. Это было бы глупо.

Звуки ударов стихли. Слышно было только тихое поскуливание и тяжёлое дыхание охранника.

— Молодец, хорошо спишь, старательно, — дубинка несильно ткнула Минаса в плечо.

Не открывать глаза. Увижу его довольную рожу — не выдержу. Я просто боюсь, ясно тебе? Я даже смотреть на тебя боюсь, удовлетворись этим, тварь, уйди.

— А вот ты плохо спишь. Тоже непонятливый?

Короткий свист, звук удара, болезненное шипение сквозь стиснутые зубы.

— Во, сразу понял.

Два тяжёлых шага, голос от самой двери:

— Я обойду ещё четыре камеры, потом загляну к вам. Кто не будет спать в кроватке — тот труп.

Грохот закрытой двери. Ещё несколько секунд Минас пролежал неподвижно, прислушиваясь. Потом открыл глаза и свесился с койки.

Рослый скрючился, практически весь поместившись под крохотный столик. Дышал хрипло, всё ещё поскуливал.

Громыхнула соседняя дверь, шаги по коридору протопали дальше.

Минас встретился взглядом с Обожжённым. Тот лежал, ожесточённо растирая плечо, Минасу ответил коротким взмахом здоровой руки, фигня мол. На Рослого он не смотрел.

Грохнула следующая дверь.

Рослый приподнялся на руках, вяло мотая головой. Кровь начала собираться в крупные капли на кончике носа. Двигаться дальше он не пытался.

Грохнула третья дверь. Минас спрыгнул в проход. В два рывка выволок Рослого из-под столика, отчего тот опять завалился ничком.

— Брось, дурак! — шёпот тише дыхания, Обожжённый злобно дёргает за рукав.

Помогая себе коленом, Минас закинул на койку сперва голову и плечи, а потом ноги Рослого. Пинком под зад задвинул обвисшее углом тело к стене.

Грохнула четвертая дверь. Минас птицей взлетел на своё место, свернулся клубком, зажмурился и начал выравнивать дыхание.

Дверь их камеры неспешно открылась.

— Ишь ты, крепенький какой. Ну, живи пока.

Дверь закрылась. Минас отсчитал тридцать секунд, осторожно осмотрелся и только после этого выдохнул и разжал стиснутые кулаки.

Потом он вытянулся в полный рост, уставился в близкий потолок и впервые с падения Тьмы на Илиман шаг за шагом вспомнил и осознал произошедшую катастрофу. Осознал, что на многочисленных пеших перегонах не видел никого из родных или слуг. Что прошедшая по краю сознания жуткая тряска — это взлёт челнока, и он уже даже не на планете, а значит бежать придётся с корабля. Что, наверное, кто-то из семьи погиб…

Минас закрыл глаза, выровнял дыхание и начал монотонно проговаривать про себя последний урок отца. Наставления, которые многое знающий о жизни экс-адмирал давал младшему сыну и десятку слишком старых и слишком молодых слуг в сумраке и нарастающем рёве.