Милый мой Игнатиус

Вот ведь — магия, а тоже характер имеет. Я провёл ладонью по панели — мягко, почти по-родственному — и кожей почувствовал, как теплотой отзывается пластик. Живой он, несомненно, живой, и относиться к нему надо как к живому…

— Ну, Горбуночек, родной, заводись.

Москвич заскрежетал, выстрелил из выхлопной трубы бензиновым сгустком и заворчал ласково и стабильно. Шевельнулись приветливо дворники, загорелись огоньки на приборном щитке. Я положил руки на руль, и Горбунок плавно стронулся с места.

Ехали мы не быстро, осторожно огибая наледи и плавно переваливаясь на кочках. Я прислонился головой к стеклу, задремал. Мне приснилась Василиса. Лето, речка, мы сидим на песчаном бережку. Стрекочут кузнечики, в камышах шебаршатся лягушки. Вода тихо струится у наших ног. Тепло. Горячий песок обжигает ступни, я вскрикиваю, Василиса смеётся, я тоже начинаю смеяться, черпаю пригоршню воды, плещу на неё, она плещет в ответ… А ветер качает головки камыша, и по небу плывут белые пёрышки.

— Не спи за рулём, — пихнул меня жабоид.

— Чего пристал? — огрызнулся я. — Едем и едем… — и вздохнул мечтательно. — Мне сейчас Василиса приснилась. Голая.

На счёт голой я, конечно, соврал, но если поднапрячь воображение…

— Задолбал ты своею любовью! — выкрикнул, как будто обиделся, жабоид. — Не нужен ты Василисе!

— Это мы ещё посмотрим.

— Думаешь, ты один в неё такой влюблённый? Других, думаешь, нет?

— Ты сейчас о себе?

— Ха, — хакнул жабоид. — Больно она мне нужна, я и красивее найду. Если хочешь знать, меня ваш вид совершенно не интересует.

— Ой, прости, я и забыл, что ты леший, и что тебе только кикиморы нравятся.

— Видел бы ты настоящих кикимор…

— А чего на них смотреть? Их возле каждого винного магазина без счёта.

— Это уже оскорбление! Моя мама, между прочим, потомственная болотная кикимора, и выглядит, дай Боян каждой. И ни в какие магазины она не ходит. Ясно?

— Ну, прости, прости, — вскинул я руки. — К маме твоей мои слова не относятся. Это просто обобщённое выражение, метафора, если хочешь. И папа твой тоже товарищ что надо. Я вообще люблю леших. Из какого он, кстати, подвида?

— Мой папа людин. Очень интеллигентный человек, университет закончил.

— Даже так? — я поправил зеркало заднего вида, чтобы лучше видеть личико жабоида. — А как он с мамой твоей познакомился?

— Обычно. Приехал на дачу, понравился маме, и она ему тоже понравилась.

— Кикимора? — хихикнул я.

— Между прочим, — жабоид поднял вверх указательный палец, — нет женщин привлекательней кикимор, особенно городовых. Видел девок на подиуме?

— Только не говори, что все они кикиморы.

— А других туда просто не пустят, — с налётом таинственности проговорил Дмитрий Анатольевич.

У меня перед глазами промелькнула лента фотографий знаменитых манекенщиц — лучезарные красавицы с завлекающими взглядами. Получается, все они кикиморы? А так не скажешь. Впрочем, была у меня девушка модельной наружности. По внешнему виду вполне себе нормальная, вроде даже не дура, а поглубже копнёшь — и самому закопаться хочется.

— Странно это…

— Что странно?

— Кикиморы ваши. Болотные, городовые. Получается, они с людинами могут… и у них потом вот такие… жабоидики, да?

— Ты сейчас на что намекаешь?

— Ну, в общем-то… Просто я думал, что такое невозможно. Всякая там межвидовая разница, хромосомы не совпадают.

— Совпадают.

— Теперь да, теперь совпадают, — согласился я.

Стемнело. Впереди замелькали огни посёлка. Задача наша по поимке Горбунка оказалась успешно выполненной, и наступило время думать о том, что делать дальше, а так как старшим в нашей группе по-прежнему был не я, пришлось обращаться к жабоиду.

— Куда мы теперь?

— В Бабью лужу.

— Это ещё что?

— Увидишь.

Ну, увижу, так увижу.

Горбунок перевалил через рельсы, выехал на трассу и помчался по обледенелой дороге прочь от города. Навстречу попалось несколько машин. Каждую я провожал задумчивым взглядом. Везде мне чудились гномы, а после встречи с Верлиокой начнут чудиться страшные рыжие мужики с повязками на одном глазу. В мыслях роились сомнения. Какой бес дёрнул меня пойти в этот ангар? Валялся бы до сих пор на диване, смотрел телевизор и знать не знал ни о каком Мире. Благодать. Вместо этого трясусь в стареньком Москвиче, а на заднем сиденье развалилось зелёное чудо с удивительным именем Дмитрий Анатольевич Жабин.

Бабьей лужей оказался гостиничный комплекс для дальнобойщиков и небольшой коттеджный посёлок в придачу. Мы подъехали к нему минут через тридцать. Всё чистенько и в меру благопристойно: двухэтажное кирпичное здание под железной крышей, забитая рефрижераторами стоянка, шиномонтаж, автозаправка, громадная вывеска с нарисованным болотом. Название совершенно не отражало сути заведения. Ему, скорее, подошло бы что-то вроде «Приют водителя» или «Автоклаксон», но уж никак не «Бабья лужа». Впрочем, не моё собачье дело, чем рукоблудил хозяин заведения, обзывая так своё детище. Мало ли какие тараканы бегают в его голове, главное, чтобы они на меня не перепрыгивали.