Милый Эдвард

Шай, которая уже некоторое время молчала, ответила:

– Да, пожалуйста.

– Я попросила женщину, которая работает в нескольких кварталах отсюда, погадать мне на Таро. В ее окне горит фиолетовая лампа, а на дверях висит колокольчик. Это абсурд, и я не верю ни во что из этого, но сложно оставаться в стороне.

– Что она тебе сказала?

Щеки Махиры слегка порозовели.

– Отчасти это сказки. Она сказала о Джордане и нашей любви. Наверное, поэтому я продолжаю жить. Мне больше не с кем было поговорить об этом. Мой дядя не хочет, чтобы в доме упоминалось его имя.

– Джордан, – машинально произнес Эдвард.

– Джордан. – Махира произнесла это имя тем же тоном, каким говорила с парнем из UPS, – обдуманно, властно. Она произнесла его имя так же, как произнесла слово «увидимся».

Раздался стук в дверь, и они все подпрыгнули. Силуэт виднелся сквозь матовое стекло. Кулак поднялся, затем опустился. Человек ушел прочь.

Эдвард задумался, о чем бы женщина с Таро говорила с ним. Ему нравилось, когда кто-то говорил с ним о Джордане.

– Ты можешь мне объяснить, почему вы с Джорданом держали все в тайне? Почему он мне не сказал?

Она покачала головой:

– Честно говоря, мы почти не разговаривали. Я боялась, что долгие беседы все испортят, что я сморожу глупость. Я все думала, что скоро заговорю, скоро задам вопросы, скоро все ему расскажу.

– Ты думала, что у тебя есть время, – сказала Шай.

– Именно.

Эдвард подумал о письмах, обо всех тех людях, задававших ему вопросы, желая дать выход своему горю. Одинокая девушка перед ним и боль от этих писем заставили сгорбиться.

– Мне нужно снова открыть магазин, – сказала Махира.

– Без проблем, – ответил Эдвард.

– Почему ты не можешь поговорить с Джоном дома, за завтраком, как цивилизованный человек? – спросила его Шай, когда они пришли в гараж той ночью. – Мы даже не знаем, как рано он приходит сюда утром. Возможно, нам придется ждать еще много часов.

– Мне нужно поговорить с ним здесь. Подальше от Лейси. – Эдвард сел на табурет, который считал уже своим. Кресло теперь принадлежало Шай.

– В последнее время ты стал властным. Я не уверена, что мне это нравится.

Эдвард улыбнулся:

– Ты можешь поспать, пока он не придет.

– О, я так и сделаю. – Шай ерзала в кресле, пытаясь найти самое удобное положение. – Ты сегодня чуть не поцеловал Махиру, да?

Эдвард замер на секунду, и его щеки вспыхнули.

– Я думал об этом. Для Джордана. – Он нервно вдохнул. – Я не знаю, что я могу или должен сделать для него.

– Я видела, как ты это обдумывал.

– Как ты поняла? Как я выглядел?

Она улыбнулась и пожала плечами:

– Не могу описать это словами.

Он встретил ее взгляд. Эдвард раньше думал, что катастрофа случилась только с ним, но он знал, что изменилась и Шай и что авторы писем тоже изменились, и все это доходило до него, как бесконечный волновой эффект. Теперь он искал эту бесконечность в ямочке на щеке Шай.

Возникла пауза, и Шай выключила фонарик.

– Спокойной ночи, – сказала она в темноту.

Шай отвернулась от Эдварда и свернулась калачиком в кресле. Он остался сидеть на табурете. Воздух между ними был заряжен, атомы наполнены новыми возможностями. Он знал каким-то образом, что они оба представляли себе, как целуются. Он представил, как наклоняет голову набок и тянется вперед. Их губы соприкасаются. Он думает о себе и Махире, о мерцающем присутствии брата и о потерях.

Учитель естествознания недавно рассказал им о Большом адронном коллайдере в Швейцарии, самой большой машине, когда-либо построенной человеком. «Там исследуют различные теории физики элементарных частиц, сказал учитель. Ученые думают, что они на грани понимания того, что происходит между двумя людьми, когда они встречаются. Почему одни люди отталкивают нас, а другие притягивают. Между нами – не пустое пространство».

Эдвард ощущал присутствие тела Шай всего в нескольких метрах. Он не пытался найти удобное положение; он был намерен бодрствовать, пока дядя не придет в гараж.

Он вглядывался в темноту и ловил себя на том, что прокручивает в памяти визит в гастроном. К концу дня горе по брату стало еще сильнее. Обычно Эдвард скучал по Джордану только для себя. Это его ужасная потеря. Теперь он также скорбел о том, что потерял его брат. Джордан никогда больше не будет сидеть так близко к девушке и не будет ощущать этого приятного покалывания в теле.

Когда Джон открыл дверь гаража, небо уже окрашивалось в пурпурный цвет. Он остановился в дверях и осмотрел сцену. Мальчик-подросток с усталыми глазами и спящая девочка.

– Доброе утро, – осторожно сказал Джон.

– Привет. – Эдвард встал с табурета. – Не волнуйся. Все в порядке. Я просто хотел сказать, что заглянул в твои папки. Я нашел их случайно. А потом мы открыли сумки и прочитали письма.

На лице Джона отразилось удивление и что-то еще. Может быть, страх?