Милый Эдвард

– Я видела их в самом начале, – сказала Шай. – В интернете. Я еще не знала тебя и подумала, что ты пишешь эти посты из больницы.

– Я едва мог дышать, – сказал он. – Как я мог создать учетную запись в Twitter?

А может, так оно и было? – подумала какая-то часть его. Его мозг стал ненадежен, и ни один факт не укоренился в нем достаточно прочно. Эдвард представил себя лежащим на больничной койке, с ногой в гипсе, изливающим свои чувства на айпаде.

Шай будто приготовилась к молитве, держа фонарик в сложенных ладонях. Она помотала головой и прошептала:

– Мы уже все обсудили. Нам пора идти.

Прежде чем выйти из гаража, они перечитали список пассажиров – оба старались запомнить имена – и проверили, нет ли новых фотографий в первой папке. Со вчерашнего дня Джон добавил еще одну: на ней была изображена рыжеволосая женщина в белом халате со стетоскопом на шее. Судя по взгляду, ее сфотографировали в неудобное время. На обороте было написано имя: доктор Нэнси Луис. Контактные данные: родители, живущие в Коннектикуте.

Эдвард узнал ее. Воспоминание, связанное со многим другим, сжало его горло.

– Ты знал ее? – спросила Шай.

На следующее утро после урока математики к нему подошла Маргарет.

– Я все переживаю, – сказала она. – Хотела спросить… У тебя ведь не было неприятностей из-за того, что ты меня толкнул?

Эдвард посмотрел на нее сверху вниз. Он вырос на три дюйма за последние шесть месяцев и постоянно удивлялся, когда видел макушки своих одноклассников, идя по коридорам.

– Нет, – ответил он. – Мне очень жаль. Я случайно. Я немного испугался, поэтому я больше не хожу с вами на физру.

Затем он вздохнул, завидев капитана футбольной команды. Тот тоже заметил Эдварда и показал ему все свои зубы – видимо, это была улыбка – а затем поднял руку для обязательного «дай пять». Эдвард поднял руку и хлопнул капитана по ладони. Когда он снова повернулся к Маргарет, она смотрела на него с отвращением.

– Он мне не друг, – попытался оправдаться Эдвард.

– Сколько углубленных занятий ты планируешь взять в выпускных классах?

– Понятия не имею. – Он удивленно посмотрел на нее. – Ты уже определилась?

– Семь.

– Вау! – Эдвард не знал, что у них был такой широкий выбор. Он жалел о том, что толкнул ее на уроке физкультуры, и жалел, что сейчас вел этот запутанный разговор. Он почувствовал пот на затылке.

– Твоим рейсом летело одиннадцать азиатов. – Маргарет сказала это более тихим голосом. – Один из них жил в том же городе, что и моя тетя.

Ее слова проникли прямо внутрь Эдварда, туда, где теперь был отпечатан список пассажиров, имена одиннадцати из которых, как он предположил по их написанию, были азиатскими. Маргарет только что дала ему подтверждение, которое казалось кусочком головоломки, вставшим на место, и он был благодарен. Он понял, что она обратилась к нему, потому что это ее волнует.

– Я знаю их имена, – так же тихо сказал он.

На секунду ему показалось, что Маргарет потребует, чтобы он назвал их, но она кивнула и, явно удовлетворенная, ушла.

12:44

Рейс 2977 летит по небу, оставляя за собой белый реактивный след, как и другие рейсы. Когда-то люди привязывали к рукам металлические крылья, создавая орнитоптеры, затем появились планеры, воздушные шары, деревянные высокопланы, дирижабли и многое другое. Но все пассажиры этого рейса родились в эпоху пассажирских авиаперевозок, и поэтому каждый из них воспринимает способность самолета парить в воздухе как нечто должное.

Вернувшись из уборной, Бенджамин не спешит садиться на место. Мысль о том, что ему придется провести несколько часов скрючившись в кресле, кажется невыносимой, поэтому он стоит в задней части самолета, в стороне от прохода, и смотрит в иллюминатор, разглядывая струйки воды, стекающие по стеклу. Постепенно струйки становятся тоньше – дождь прекращается прямо у него на глазах. Небо, словно сделав вдох, светлеет.

Он чувствует, как что-то внутри него меняется вслед за изменением неба, и Бенджамин впервые задумывается о том, какая жизнь ждет его там, на земле. Лолли встретит его в аэропорту. Может быть, этого достаточно.

Бенджамин не жил с бабушкой с двенадцати лет. Возможно, теперь он сможет сосредоточиться на том, чтобы отблагодарить ее. Даже если он не заслуживал спасения – Лолли спасла его, когда ему было четыре года. Она кормила, одевала и купала его. Читала сказки. Кричала на него, когда он огрызался или отказывался говорить.

Когда ему было одиннадцать, он узнал, что Лолли выхлопотала для него стипендию для поступления в военную школу. Маленький Бенджамин замолчал, чтобы наказать бабушку и не расплакаться. Кажется, тогда его молчание оскорбило ее сильнее всего. Она кричала на него днем и ночью: «Открой рот, дитя! Не смей увиливать! Если ты хочешь чего-то добиться в этой жизни, ты должен говорить! Я делаю тебе одолжение! Я вытащу тебя отсюда!»