Милые обманщицы

Подбегая к центру поля, Йен обернулся и бросил на нее взгляд через плечо. Спенсер глотнула воздуха и снова нагнулась, якобы осмотреть наклейки на подошвах. Еще не хватало, чтоб он увидел, как она на него пялится.

* * *

Когда Спенсер вернулась домой с тренировки, у нее было такое чувство, что ломит все тело – начиная от плеч и заканчивая задницей и мизинцами ног. Все лето она потратила на организацию каких-то школьных мероприятий, зубрила ответы для оценочных тестов[38], сыграла героинь в трех разных постановках в «Мьюзли», местном театре Роузвуда – Джин Броди в пьесе «Расцвет мисс Джин Броди», Эмили в «Нашем городке» и Офелию в «Гамлете». Одним словом, времени на то, чтобы поддерживать спортивную форму для хоккея на траве, практически не было, и теперь она это прочувствовала в полной мере.

Ей хотелось только одного – подняться к себе наверх, забраться в постель и не думать о завтрашнем дне, который, как всегда, загружен под завязку: французский завтрак, чтение утренних объявлений, пять профилирующих предметов, репетиция в театре, короткое появление на заседании редколлегии ежегодника и очередная изматывающая тренировка по хоккею на траве с Йеном.

Спустившись вниз по подъездной аллее, она открыла почтовый ящик в надежде найти там конверт с результатами предварительных оценочных тестов. Их должны прислать со дня на день, и у нее было хорошее предчувствие – она еще никогда не была так уверена в себе. Но к сожалению, в ящике оказалась лишь пачка счетов, информация о состоянии многочисленных инвестиций ее отца и брошюра, адресованная мисс Спенсер Дж. (Джилл) Хастингс из колледжа Эпплборо в Ланкастере, штат Пенсильвания. Как будто она поедет в такую дыру.

Дома она сложила почту на мраморной столешнице рабочего стола, потерла ноющее плечо и вдруг подумала: Джакузи на заднем дворе. Понежиться. О да!

Она поприветствовала Руфуса и Беатрис, домашних лабрадудлей, и бросила во двор пару игрушечных кинг-конгов, чтобы собакам было чем заняться. Сама же поплелась по выложенной каменными плитами дорожке в сторону раздевалки у бассейна. Остановившись в дверях, уже собираясь принять душ и переодеться в купальник, она вдруг подумала: Да кому это нужно? Она слишком устала, чтобы переодеваться, и дома никого не было. К тому же ванна стояла в окружении розовых кустов. Когда она подошла к джакузи, вода уже пузырилась и булькала, словно ожидая ее. Она разделась, оставшись в бюстгальтере, трусах и высоких хоккейных носках, сделала глубокий наклон вперед, чтобы расслабить мышцы спины, и залезла в дымящуюся ванну. Вот это уже другой разговор.

– О!

Спенсер обернулась. Рен стоял рядом, у розовых кустов, с голым торсом, в самых сексуальных трусах «Поло» из всех, что она когда-либо видела.

– Упс, – сказал он, прикрываясь полотенцем. – Прошу прощения.

– Вы же должны были только завтра приехать, – выпалила она, хотя было совершенно очевидно, что он уже здесь, причем сегодня.

– Ты права. Но мы с твоей сестрой заезжали во «Фру». – Рен скорчил гримасу. «Фру», самый снобистский магазин, находившийся неподалеку от Роузвуда, славился тем, что там одна наволочка стоила под тысячу долларов. – Оттуда она поехала по другим делам, а меня оставила тут дрочить.

Спенсер решила, что это, наверное, какой-нибудь странный британский фразеологизм.

– О, – только и вымолвила она.

– Ты только что вернулась?

– Да, с хоккея, – сказала Спенсер, откинувшись на спинку ванны и слегка расслабившись. – Первая тренировка года.

Спенсер оглядела свое тело, проступающее сквозь пузырьки воды. О боже, она забыла снять носки. И осталась в высоких пропотевших трусах и спортивном бюстгальтере! Она мысленно выругала себя за то, что не переоделась в обновку – желтое бикини от «Эрес», – а потом и за то, что такие нелепые мысли лезут ей в голову.

– Знаешь, я просто собирался поплескаться, но если ты хочешь побыть в одиночестве, не буду тебе мешать, – сказал Рен. – Пойду посмотрю телевизор. – Он повернулся, чтобы уйти.

Спенсер почувствовала крошечный укол разочарования.

– М-м, нет, – сказала она. Он остановился. – Можешь присоединиться ко мне. Ты не помешаешь. – Быстро, пока он еще стоял спиной к ней, она сорвала с себя носки и зашвырнула их в кусты. Они упали на землю с мокрым шлепком.

– Если ты уверена в этом, Спенсер, – сказал Рен. Спенсер нравилось, как он произносит ее имя со своим британским акцентом – Спен-саар.

Он робко скользнул в ванну. Спенсер держалась в своем углу, поджав под себя ноги. Рен откинул голову на бортик и вздохнул. Спенсер последовала его примеру, стараясь не думать о том, что со скрюченными ногами долго не протянет. Она осторожно вытянула вперед одну ногу, нечаянно коснувшись жилистой голени Рена.

Она отдернула ногу.

– Извини.

– Ничего страшного, – сказал Рен. – Значит, говоришь, хоккей на траве? А я выступал за Оксфорд в гребле.