Миллионщица

– Нет, ты лучше все-таки оставь мне ствол-то. – Красных просительно поглядел на адвоката. – Хоть напугаю, если что…

– Пока ты будешь его «пугать», тебя пять раз продырявят. Он тебе только помешает. Все, Серега, разговор окончен, решение принято! Завтра к вечеру я за тобой приеду, а сейчас – дуй в дом, мне пора.

В свою городскую квартиру Виктор Степанович вернулся из-за пробок на трассе уже около девяти вечера, так и не растеряв прекрасного расположения духа. Конечно, Ярый завтра будет ворчать из-за того, что на сей раз ему придется воспользоваться оружием. Он предпочитал другой способ. Но угомонит он его в два счета, да и кто ж будет сопротивляться за такую-то сумму денег?..

Прежде чем улечься спать, адвокат выпил еще водочки и позвонил Ларисе.

– Еще не спишь, любовь моя? – поинтересовался он, услышав знакомый голосок.

– Уже не сплю, – буркнула она. – Хотя три минуты назад как раз засыпала. Что-то случилось?

– Ничего плохого, хотел тебя порадовать…

– Давай, радуй побыстрее, я правда спать хочу.

– Ровно через два дня наше дело завершится, – прошелестел он в трубку самым сладчайшим из голосов, на какой был способен.

– Ты и раньше…

– Никаких упреков, роднулечка, раньше я точных сроков тебе ведь не называл, верно?..

– Верно, – немного помолчав, вынуждена была согласиться Лариса.

– А теперь назвал.

– И ты уверен… Это точно?

– Абсолютно точно! – торжественно заверил Иванов свою любовницу. – Запомни, киска, я слов на ветер не бросаю!

Вечер наступил уже довольно давно, время двигалось к девяти, а Александр Борисович Турецкий только-только разгреб, наконец, запланированные на сегодня дела и, подписав последнюю бумажку, понял, что можно собираться домой. Но пресловутый закон вредности, как известно, против исключений: стоило ему подумать о доме и семье, как зазвонил внутренний телефон.

Турецкий пожал плечами, но трубку все-таки взял – обычно в такой час его беспокоил в кабинете разве что Костя Меркулов. Но Константин Дмитриевич в данный момент находился в Берлине и по внутреннему доставать своего подчиненного никак не мог.

Звонили, как выяснилось, из дежурной части.

– Извините, Александр Борисович. – Голос офицера был смущенным. – Тут к вам уже с полчаса пробивается некий господин Романов. Достал по полной программе, говорит, что срочное дело, не терпящее отлагательства.

Турецкий тяжко вздохнул и поинтересовался:

– А имя-отчество у этого господина есть?

– Простите… Да, конечно: Владимир Кириллович Романов…

Так же как и фамилия, имя-отчество Александру Борисовичу ни о чем не говорили, хотя нечто смутное мелькнуло в памяти, но так же быстро и пропало.

– Спросите у него, по какому все-таки делу я ему так срочно потребовался, – устало сказал Турецкий, более всего мечтавший в этот момент о вкусном семейном ужине в обществе терпеливейшей из жен – его Ириши и самой красивой и умной на свете девочки – дочки Ниночки. – А если не захочет ответить – гоните в шею… Скажите, пусть завтра приходит.

Некоторое время в трубке звучал отдаленный и неразборчивый гул диалога между дежурным и, видимо, навязчивым посетителем. Затем, после мгновенной тишины, вполне отчетливо заговорил офицер:

– Говорит, по делу Стуловой, но подробнее объяснять отказывается! Гнать?..

Усталость, еще недавно владевшая Александром Борисовичем, в долю секунды слетела с него, словно ее смахнули, как пылинку мокрой тряпкой.

– Ни в коем случае! – рявкнул в ухо потрясенному такой переменой офицеру Турецкий. – Срочно его сюда, выписывайте пропуск!..

Теперь он вспомнил: Романов – кажется… Нет, ничего не кажется, а так оно и есть: это фамилия помощника адвоката Иванова.

Пятнадцать минут, понадобившиеся на то, чтобы Романову выписали пропуск и проводили наверх, в кабинет Турецкого, показались Сан Борисычу минимум получасом: вся его интуиция буквально вопила о том, что в деле Стуловой наступил… почти наступил тот самый переломный момент, после которого, как это и бывало обычно, все начнет складываться словно само собой.

Владимир Кириллович Романов, довольно робко постучавшийся в кабинет Турецкого, на самом деле впечатление робкого человека не производил. Несмотря на то что темные глаза Романова беспокойно бегали, периодически вопросительно и тревожно замирая на Турецком, во всей его фигуре чувствовалась военная выправка. Бывший служака?..

Словно ощутив, о чем именно думает Александр Борисович Турецкий, Владимир Кириллович Романов первым делом после того как, аккуратно поддернув дорогие брюки, сел на предложенный стул, ответил на этот вопрос по собственной инициативе.

– Я, Александр Борисович, – произнес он, явно преодолевая какое-то свое собственное внутреннее сопротивление, – бывший мент. Бывший майор милиции, изгнанный из рядов за служебное преступление. В настоящий момент работаю при адвокатской конторе Виктора Степановича Иванова, защищающего Ларису Вячеславовну Стулову.

Турецкий сощурился и пристально посмотрел на своего нежданного собеседника, почти пунцового от волнения, но взгляд Турецкого выдержавшего.