Миллионщица

Офис Виктора Степановича Иванова, адвоката Ларисы Стуловой, охранялся ничуть не хуже военного завода – в этом Володя Яковлев, один из лучших оперативников Первого департамента МВД России, убедился, даже не подходя близко к черным металлическим дверям, напоминавшим четырехугольную черную дыру в розовой стене небольшого одноэтажного особняка, в котором располагался. Сам особняк, отремонтированный раритет начала двадцатого века, находился неподалеку от Садового кольца, в удивительно тихом, если учесть близость столичного центра, переулке. И в данный момент возле него было припарковано всего две машины: одна – принадлежавший Иванову «опель», вторая – довольно потрепанного вида красный «феррари», который, если учесть финансовое положение и общественный статус его хозяйки, давно пора было поменять на что-нибудь поновее и попрестижнее.

Яковлев, перехвативший слежку у сотрудника Дениса Грязнова – Фили Агеева – знал, что, по крайней мере в данный момент, новая машина госпоже Стуловой вряд ли светит.

Что касается упомянутой металлической двери, она, судя по всему, была заперта круглые сутки, снабжена сразу двумя видеокамерами и открывалась исключительно перед клиентами адвоката и его сотрудниками (разумеется, если не считать самого Иванова), точнее, сотрудником. Было известно, что вместо секретарши Виктор Степанович пользуется услугами референта – некоего молодого человека с юридическим образованием.

Володя уже успел узнать от дотошного Агеева, что другого входа особняк не имеет, очевидно, он заложен в процессе ремонта. Адвокатский офис занимал три комнаты по правую сторону от входа, окна которых помимо решеток снабжены сигнализацией. А еще несколько комнат, по левую сторону двери, пока что пустуют, ремонт там даже не завершен, поскольку предполагается, что делать его должны будущие арендаторы. Однако и окна слева от входа Иванов позаботился забрать массивными решетками, хотя на сигнализацию для чужих дядей поскупился…

Яковлев, сидевший в данный момент внутри своего «жигуленка», припаркованного на другой стороне переулка, наискосок от особняка, сделал из полученных сведений вывод, что, вероятно, сигнализация имеется на внутренней двери адвокатского офиса, а возможно, и на входной в пока что не отделанные помещения. Очевидно, принятые меры предосторожности казались Виктору Степановичу более, чем достаточными, потому что отдельного охранника в традиционном камуфляже, какого-нибудь бывшего «чеченца», Иванов не нанимал: двери клиентам открывал его референт. Он же и включал сигнализацию, уходя отсюда ежедневно ровно в восемь часов вечера: рабочий день помощника адвоката длился двенадцать часов – с восьми до восьми, включая субботние дни.

Что касается личности самого адвоката, то интерес к нему возник после убийства девочки, после того, как друг Александра Борисовича Турецкого и обоих Грязновых – великолепный адвокат и чудный мужик Юрий Петрович Гордеев, с которым решено было проконсультироваться, дал ему очень емкую и однозначную характеристику, завершил которую весьма значимой фразой:

– Хотите на спор? Готов положить на плаху собственную правую руку, что к вашему делу этот подонок Иванов имеет самое непосредственное отношение!

К мнению Юрия Петровича не прислушался бы только тот, кто его не знает совсем и, соответственно, не в курсе того, что Гордеев слов на ветер не бросает.

Володя в очередной раз взглянул на вход в особняк, отметив, что Лариса Вячеславовна находится там уже более получаса. Никакого нетерпения он не испытывал, тем более что «провожать» ее отсюда должен был не он, а Агеев: Яковлеву предстояло сменить его на этом, «адвокатском» посту. Иванов, судя по всему, никакую слежку за собой пока что не подозревал. Тем не менее сопровождавшие его машины, – так же как и оперативников – следовало время от времени менять, учитывая немалый околокриминальный опыт Виктора Степановича и его почти звериную осмотрительность.

Что касается самого Иванова, о слежке он действительно не подозревал, а в данный момент и вовсе был далек от такого рода мыслей так, что дальше и находиться невозможно. С сожалением выпустив из своих объятий Ларису, он позволил ей, наконец, соскользнуть с дивана, на котором происходило предыдущее действо, и, с трудом успокаивая свое натужно колотящееся сердце, с восторгом проводил ее взглядом: Лариса, пожалуй, слишком поспешно для любящей женщины скользнула к дверям туалетной комнаты, расположенной позади кабинета адвоката и оборудованной по последнему слову техники. Там была и небольшая ванна с душем, и специальная сушилка для волос.